После этого помню только растущее наслаждение, которое все никак не кончалось. В памяти моей сохранилась лишь одна четкая картинка: три человека на полу библиотеки, свободные от ревности, от пустого эгоизма, словно больше не существовало ни мужского, ни женского, слившиеся в сладостном, неспешном соединении, которое удлинялось, как тень, до самого рассвета.
* * *
Я проснулся, все еще погруженный в блаженство минувшей ночи, словно младенец, которому кажется, что он до сих пор пребывает в материнском чреве. Не чувствовалось ни следа отвращения или утренней тошноты, какие бывают после долгого ночного секса. Меня окутывала чистая нега, точно одежда, сросшаяся с кожей.
Рядом с невинными, блаженными лицами спали Виолета и Джейн. Мы так и остались лежать втроем.
Первой зашевелилась Виолета, лизнула мои губы, я ответил ей долгим поцелуем. Она обняла меня за шею и шепотом объяснила, что начиная с этого дня наша дружба будет исполнена молчания, уважения и счастья, как дружба единорогов.
Потом раскрыла глаза Джейн, обняла нас обоих и поцеловала, приветствуя новый день, и я почувствовал себя небесным созданием: мое тело парило в воздухе, полное радости и любви к жизни. Теперь я на все смотрел другими глазами, все казалось мне иным, хотя я готов был поклясться, что со стороны все выглядит как и прежде.
Мы не разговаривали, только ласково улыбались друг другу.
Виолета вышла. Джейн подобрала одежду и последовала за сестрой.
Я кое-как оделся, пытаясь восстановить события прошедшей ночи.
Виолета вернулась уже в коротких брючках и розовой блузке, ее волосы были стянуты в хвост разноцветной резинкой, на умытом прекрасном лице — ни следа косметики. В руках девушка держала огромный поднос и весело подмигнула мне правым глазом, приглашая проследовать за ней в столовую.
Потом появилась Джейн, выглядевшая лет на шестнадцать в расклешенной мини-юбке и веселенькой блузке, поверх которой свисал золотой уроборос,>[38] угнездившийся точно во впадине между грудями.
Мы позавтракали молча, как будто опасаясь развеять волшебство минувшей ночи, потом обменялись поцелуями и разошлись по своим делам.
То было странное прощание. Джейн направилась к вокзалу Ноттинг-Хилл, Виолета поднялась в свою спальню, а я, силясь собраться с мыслями, побрел в сторону Кенсингтонского сада и Гайд-парка.
Я шагал по траве и в то же время парил. Наслаждался свежестью росы, от которой у меня сразу намокли носки, и от щиколоток поднималось обволакивающее ощущение, очень похожее на счастье. Быть может, я нахожусь под воздействием наркотика? Что входило в состав той прозрачной сладкой жидкости? На вкус она казалась нектаром богов, но ведь все дело было в любви.
