- Пожалуй, нет.
Если б только он мог рассказать ей об этой ужасной встрече - и при этом не упасть со своего пьедестала!
- А меня это занимает чрезвычайно. Представляешь, такая бездна любопытного может открыться тебе.
Ее улыбка, казалось, говорила: "Бездна... моя душа и та для тебя закрыта". И в самом деле, слишком много в ней было славянского, и в мягких блестящих глазах, и в матовой коже ее плоского, миловидного лица. Загадка, совершеннейшая загадка! У самого подножия пьедестала разверзалась бездна, будто... будто у острова Филэ посреди древнего Нила, где еще сохранились древние колонны {Филэ - остров на Ниле в Египте, на котором сохранилось множество древних храмов и колоннад; с начала XX века остров этот затоплен, и видеть его можно только с июля по октябрь, когда открыты шлюзы Асуанской плотины.}. Как глупо!
- Я часто думаю, - продолжал он, - каково было бы мне, если б я сам оказался на их месте.
- Ты? Ну нет, ведь ты такой большой и величественный, дорогой; не успеешь и оглянуться, как сам король назначит тебе пенсию.
Грентер, бренча в кармане монетами, встал с полированного кресла. В его воображении одна за другой, словно кадры кинофильма, возникали живые картины: серебристая, залитая солнцем река, и этот мерзавец с перекошенной, мрачной физиономией - вот он открыл рот и что-то хрипит; и этот ребенок с желтым личиком, и девица с черными цыганскими глазами; а потом - полицейский суд и, наконец, он сам, там, на суде, заставляет их отвечать по всей строгости закона. И вдруг он выпалил:
- Сегодня на набережной меня пытались шантажировать.
Она не ответила, а когда он в раздражении обернулся, то увидел, что она заткнула уши.
- Да перестанешь ли ты наконец бренчать! - сказала она.
Проклятье! Она ничего не слышала.
- Со мной произошло целое приключение, - снова начал он. - Знаешь девушку-цветочницу, что стоит на углу Тайт-стрит?
- Да. Такая нахальная цыганка.
- Гм! Так вот, я как-то купил у нее цветы, и она мне рассказала о себе такую душещипательную историю, что я зашел к ней, желая проверить, правда это или нет. Оказалось, все правда, и я, понимаешь, дал ей денег. Потом я решил, что хорошо бы поглядеть, как она их тратит, и, понимаешь, зашел к ней опять...
Жена прошептала: "О Чарлз!" - и он поспешил закончить:
- А сегодня, подумай только, за мной увязался какой-то мерзавец и пытался меня шантажировать - вымогал десять фунтов.
Он услышал какие-то странные звуки и оглянулся. Откинувшись на спинку кресла, жена его давилась от смеха.
