Но не могу же я продавать сценарий, не имея на то его разрешения, а как получить это разрешение, не объяснив ему, в чем дело? Мне смертельно хотелось добыть для Бруса денег, а рукопись, если удачно ее продать, могла надолго его обеспечить. Я чувствовал себя в положении человека, который держит в руках бесценную музейную редкость: стоит только споткнуться - и она разобьется вдребезги. Мне вспомнилось, каким тоном Брус говорил о кино: "Это же черт знает что!" Кроме того, он был дьявольски горд и щепетилен, когда дело касалось денег. Имел ли я право предпринимать что-либо, не сказав ему? Я знал, что Брус никогда не заглядывает в газеты. Но могу ли я воспользоваться этим и добиваться, чтобы без его ведома приняли сценарий и поставили фильм?
Несколько часов я обдумывал этот вопрос и на другой день отправился к Брусу. Он был погружен в чтение.
- А, это вы! Что вы думаете о теории, будто египетская культура продукт древней цивилизации Сахары?
- Ничего не думаю, - отвечал я.
- Какая-то чепуха. Этот малый...
Я прервал его:
- Вернуть вам вашу пародию или можно оставить ее у себя?
- Какую пародию?
- Рукопись, что вы дали мне вчера.
- Ах это! Растопите ею камин.
- Хорошо, я так и сделаю. Вы, я вижу, заняты?
- Нет, нисколько, - возразил Брус. - Мне нечего делать. Что пользы от моей работы? На каждой книге я зарабатываю все меньше и меньше. Нищета доконает меня.
- Это потому, что вы не считаетесь с публикой.
- Как я могу считаться с публикой, если я не знаю, что ей нужно?
- Вы и не стараетесь узнать. Я бы мог подсказать вам, как угодить публике и заработать деньги. Но боюсь, что вы спустите меня с лестницы.
На языке у меня вертелось: "Вот, например, я открыл для вас настоящую золотую жилу". Но я решил: "Не надо рисковать. Рукопись у меня. Carte blanche - cartes berrees!" {Действовать по своему усмотрению, но играть осторожно, не рискуя (франц.).}
Я унес "золотую жилу" и наскоро сделал из нее сценарий. Это было очень легко, и не пришлось ничего ломать в сюжете. У меня было сильное искушение поставить на рукописи имя Бруса. Я рассуждал так: если я сдам компании сценарий безымянный, он будет принят на соответственных условиях; если же поставлю имя Бруса, то без труда удастся выговорить сумму по крайней мере вдвое большую. Заправилы кино, разумеется, не слышали о Брусе, но узкий круг литераторов знал его, и вовремя сказанное слово "гений" могло бы значительно повысить цену. Однако в этом был некоторый риск, и я наконец выбрал средний путь: сдать сценарий без подписи автора, но сказать, что он создан "гениальным писателем", и намекнуть, что они могут нажить капитал на таком инкогнито. Я был убежден, что они и сами оценят талант автора.
