И за то, что полез, иногда еще и деньги платят.
Это как альпинизм – никого же насильно не тянут в горы. В горы сами идут.
А раз идут, значит, им это нужно больше, чем государству.
А выжившим государство еще и санаторий оплачивает.
Пока я на этот счет размышлял, мне позвонил Боб из Америки.
Боб когда-то служил на авианосце «Интерпрайс», где он от скуки выучил русский язык. Теперь он на пенсии, работает в компании с мобильными телефонами.
Звонит он мне из Америки по карточке. Обычно он рассказывает мне анекдоты.
За шесть долларов он может говорить со мной шесть часов.
«Как дела?» – «Отлично!» – «Что сейчас делаешь?» – «Получаю компенсацию за санаторно-курортное лечение!» – «А что это такое?» – «Нам каждый год положен санаторий на семью, а если ты от него отказываешься, то тебе это компенсируют деньгами!» – «И много денег?» – «Шестьсот мне и триста жене!» – «Рублей?» – «Рублей!» – «Я тебя не понял! Шестьсот тысяч рублей?» – «Да нет! Всего шестьсот рублей!» – «В день?» – «В день выходит почти по тридцать! Санаторий на двадцать один день!» – «То есть компенсируют только шестьсот рублей?» – «Ну да!» – «Понял!» – после этого Боб замолчал.
«Боб!» – «Да!» – «Ты где?» – «Я здесь! Просто я думаю!» – «О чем?» – «Я думаю о том, зачем вы с нами воевали?» – «То есть?» – «Ты же воевал!» – «Ну?» – «А теперь тебе ежегодно платят за санаторий компенсацию в двадцать баксов?» – «Такая система!» – «Понял! Вы, наверное, очень были на нас злы?» – «Почему ты так думаешь?» – «Потому что вы с нами воевали не за деньги!» – «Конечно не за деньги!» – «Значит, вы были на нас злы!» – «Боб! Да никто ни на кого не был зол! Просто нас так воспитали! Вот мы родину и защищали!» – «А родина вас?» – «Не понял». – «Родина вас тоже защищала?» – «Конечно! Видишь, до сих пор по двадцать баксов на лечение дает!»
В трубке слышен хриплый смех Боба. Потом он говорит одно специфичное слово на английском, которое он лично мне переводит всегда как «потные суки». И тут голос Боба становится торжественным.
«Саша! – говорит он. – Передай всем вашим морякам, подводникам или надводникам – это все равно! И не только морякам, но и летчикам, пехоте! Тут у нас много людей, которые вас очень уважают! И пусть даже мы воевали в эту войну! И пусть эту войну называют холодной! Мыто с вами знаем, что к чему и какая это была война! Это всем остальным неизвестно! Ну и хрен с ними! Должен тебе сказать, что я горд, что у меня был такой противник, как ты и все ваши ребята! Вы настоящие парни! И я горжусь тем, что я с тобой знаком!..»
