Сегер холодно взглянул на Куинтину. Еще многое не было забыто и многое не прощено.
Он пригладил волосы и загнал все еще тлевшее чувство обиды в самый дальний уголок души, где ему было и место. Не стоило показывать его, что сделано, то сделано, и прошлого не изменить. Пусть все будет забыто.
Сегер снова взялся за газету и дочитал до конца статью об американке. Он ущипнул себя за переносицу.
Неизбежно, если узнают об их встрече на Балу посвященных, возникнут предположения о его намерениях. Все начнут интересоваться, не женится ли он на ней; некоторые будут ожидать от него этого, ведь он скомпрометировал ее, укрывшись вместе с ней под лестницей.
«Проклятие!» Он смял газету и швырнул ее в камин.
Именно по этой причине он никогда не флиртовал с дебютантками. Он не собирался жениться, пока не почувствует, что готов к этому, а сейчас он был еще не готов. Его не смогут заставить. Его брак может быть заключен только на его условиях.
Сегер смотрел, как съежилась газета и яркое пламя поглотило ее, затем снова посмотрел на стол.
Мачеха, раскрыв рот, смотрела на него с нескрываемым любопытством.
Спустя минуту она подняла бровь.
— Вот и мне хотелось сделать то же самое с этой газетой, — заметила она, после чего с некоторым беспокойством взглянула на Джиллиан Флинт, свою племянницу, входившую в комнату. Джиллиан сняла очки, расправила юбку и села.
Сегер кивнул Джиллиан, дочери покойной сестры мачехи, Сюзанны, леди Хэммонд. Джиллиан приехала погостить у тетки из Уэльса и наслаждалась своим первым сезоном в Лондоне под покровительством тетки. Судя по тому, что он слышал от мачехи, Джиллиан пока имела большой успех.
Куинтина намазала булочку маслом.
— Как бы я хотела, чтобы мы могли сделать это и с этой американской богачкой и всеми ей подобными. Бросить ее в огонь. У нас есть собственные английские девушки, которых надо выдать замуж, и мы не должны страдать от такого вульгарного, вызывающего нашествия. Они думают, что могут купить место в нашем обществе! Это просто возмутительно.
Гневно раздувая ноздри, она занялась завтраком, и Сегер больше не обращал на нее внимания.
Однако есть ему больше не хотелось, ибо он теперь знал, кто эта американская девушка, и распространявшаяся о ней дурная слава была подходящей пищей для скандала.
Прошло семь дней. В гостиной Уэнтуэрт-Хауса Клара ждала Софию, Джеймса и миссис Гантер, они все собирались посетить еще один из утомительных балов и вечеров светского общества.
