— Лу Нань и другие арестованные приведены в ямынь, — доложили служители, став на колени перед своим начальником. Здесь же коленопреклоненно стояли Ню Вэнь и Цзинь. Один Лу Нань продолжал стоять, выпрямившись во весь рост. Начальник уезда, заметив, что поэт не становится на колени, бросил на него пристальный взгляд и с презрительной улыбкой промолвил:
— Этакий невежа! Если ты смеешь так держать себя перед начальником уезда, неудивительно, что ты не знаешь никаких преград в тех бесчинствах, которые творишь у себя дома. Я и говорить с тобой не стану, просто посажу тебя в тюрьму и дело с концом!
Лу Нань на несколько шагов вышел вперед и, попрежнему не опускаясь на колени, сказал:
— Могу и в тюрьме посидеть. Только прежде вы должны объяснить, в чем я так провинился, что ваши люди врываются ко мне ночью и грабят мой дом.
— Ты убил честного человека по имени Ню Чэн из-за того, что его жена отказалась вступить с тобой в сожительство, — ответил начальник уезда. — По-моему, это достаточно большое преступление.
— Я-то думал, действительно, какое-нибудь страшное преступление, — ответил с презрительной улыбкой Лу Нань. — Оказывается, речь идет о Ню Чэне. Если вы судите меня за него, то вам следует только взыскать с меня штраф. К чему же устраивать из этого целое дело? Этот самый Ню Чэн работал у меня батраком; его избил мой слуга и от этого Ню Чэн умер. Все это так, но ко мне-то это не имеет ни малейшего отношения. Даже если бы я сам убил своего батрака, и то вы не могли бы приговорить меня к смерти. Вы хотите свалить вину на меня и обвинить меня в преступлении, которого я не совершал, чтобы отомстить мне таким образом за обиду, которую я нанес вам лично. Конечно, под пытками вы можете заставить меня признаться в чем угодно; боюсь только, что вся эта история вызовет всеобщее возмущение вами.
— Ты убил свободного человека, — закричал Ван Цэнь, — а перед *«ушами и очами народа» ложно утверждаешь, что человек этот был твоим батраком. Ты проявляешь неуважение к должностному лицу, не желая стать перед ним на колени. Если ты здесь, в зале присутствия, позволяешь себе так безобразно вести себя, то нетрудно себе представить, какие беззакония ты творишь вообще! Убил ты кого-нибудь или не убил, безразлично! Достаточно и того, что ты сейчас бунтуешь против «отца и матери народа»! Дать ему палок!
Служители ямыня, все как один, бросились выполнять приказание начальника: подбежали к Лу Наню и стали вязать ему руки.
