— Какое ты имел право принимать от него обратно эти вещи? Сейчас прикажу, чтобы тебе дали двадцать палок! — не зная, на ком выместить свою злобу, обрушился он на слугу, но тут же отпустил его и дал ему денег на вино.
Действительно, «когда б друг другу не вредили, не знали б ненависти люди!».
Выполняя приказ начальника, Тань Цзунь повсюду разузнавал и расспрашивал о Лу Нане, ища нельзя ли к чему-нибудь придраться. Проходили дни и месяцы, наступила зима, а старания Тань Цзуня пока ни к чему не привели. Начальник уезда не переставал торопить своего секретаря, но затевать дело пока не решался.
Как-то днем, когда начальник уезда сидел у себя дома и с тоской думал о том, что, вероятно, так и не удастся придраться к поэту, он увидел через окно, что к ямыню бежит какая-то женщина. Когда она подбежала ближе, он разглядел, что это была Цзинь — жена Ню Чэна, младшего брата его слуги Ню Вэня. Женщине было лет тридцать, и она была очень недурна собой.
— Десять тысяч лет счастья, — произнесла женщина обычное приветствие, подойдя к ямыню и увидев Тань Цзуня. — Как хорошо, что я вас застала! Господин секретарь, не скажете ли, где наш старший брат?
— Ню Вэнь у главных ворот ямыня. Для чего он тебе понадобился?
— С вашего разрешения, уважаемый секретарь, я сейчас все расскажу. Дело в том, что когда-то мой муж одолжил у Лу Цая, слуги господина Лу Наня, два лана серебром. Два года подряд мой муж выплачивал ему проценты. В этом году мой муж батрачил у господина Лу Наня, а там принято выплачивать батракам половину годового заработка в конце года. В тот день, когда Ню Чэн получал жалованье, хозяин угостил его вином, и муж был очень доволен. Не успел он выйти от хозяина, как его остановил Лу Цай, потребовавший от него возвращения долга. Ню Чэн сказал ему, что мы рассчитывали на полученное жалованье купить все, что полагается для празднования нового года, так что сейчас отдать ему деньги он не может. Лу Цай настаивал на своем. Спор перешел в драку. Мой муж *обругал Лу Цая нуцаем и был за это избит братьями Лу Цая. Муж обиделся и, сдерживая злобу, отправился домой. После хозяйского угощения он был разгорячен; когда он дрался, грудь у него была открыта, и он простудился. В ту же ночь у мужа начался жар. Сегодня уже восьмой день, как он болеет. Даже капли воды не может проглотить. Врач сказал, что болезнь очень тяжелая и что вряд ли он поправится. Теперь остается только ждать его смерти. Об этом я и пришла рассказать нашему старшему брату.
