Полно гостей почетных за столом,
И чарки не стоят пустыми.
Лу Нань был уверен, что с такими знаниями и талантами, как у него, получить чин и сан с *синим или бордовым шнуром у печати ему будет так же легко, как подобрать с земли иголку или былинку. Как он мог знать, что если не дать взятку экзаминаторам, то каким бы блестящим ни было его сочинение, все равно выдержать *экзамен на чиновную степень невозможно.
Лу Нань несколько раз подряд сдавал экзамены, но так и не сумел получить чин и степень. «Нет на свете действительно знающих людей», — пришел к заключению Лу Нань и перестал думать о звании и почестях. Все свое время он стал проводить с поэтами или фехтовальщиками, даосскими или буддийскими монахами, беседовал о нирване или занимался фехтованием, играл в кости, пил вино или бродил по горам и рекам, любуясь природой. Сам он называл себя «Отшельником с горы Фуцю».
Но не об одном Лу Нане пойдет здесь речь. В то время начальником уезда Цзюньсянь был некий Ван Цэнь, получивший звание и степень еще совсем молодым. Это был человек гордый и заносчивый, непомерно алчный и жестокий. Он питал пристрастие к вину и, добравшись до рюмки, пил, бывало, до самого рассвета. С тех пор как он прибыл на службу в уезд, еще не довелось ему встретить человека, которого он мог бы признать достойным своей дружбы. Ван Цэнь еще раньше, до приезда в эти места, слышал о Лу Нане, о его талантах, о его обширных связях и о том уважении, которым пользовался поэт среди современников. Прибыв в уезд Цзюньсянь, Ван Цэнь узнал еще и о том, что во всей округе ни у кого не было такого роскошного сада и таких беседок, как во владениях поэта, и что никто не умеет так пить, как Лу Нань. Все это возбудило в начальнике уезда желание во что бы то ни стало познакомиться с поэтом и подружиться с ним. К Лу Наню был послан слуга с приглашением. Как можно было предполагать, что Лу Нань совсем не похож на других?! Какой-нибудь другой кандидат на служебный пост, чтобы завязать дружбу с начальником уезда, стал бы «как ветер искать щелку»: начал бы умолять влиятельных людей представить его высокому лицу; стал бы кланяться начальнику уезда до земли, величать его «почтенным учителем», то и дело посылать ему подарки и подношения, надеясь такими знаками внимания заслужить его высокое расположение. Ну, а если начальник уезда сам пожелал бы повидать такого кандидата, тот счел бы это для себя не меньшей честью, чем приглашение ко двору императора, и уж непременно приклеил бы на стене своего дома приглашение начальника уезда, чтобы похвастаться перед своими родственниками и друзьями. Так поступили бы, конечно, далеко не все, — люди достойные никогда себя не будут так вести, — но, во всяком случае, таких, которые отказались бы пойти к начальнику уезда по его приглашению, мы не знаем. Только Лу Нань, которого начальник уезда приглашал раз пять, обратил на эти приглашения не больше внимания, чем на дуновение ветра около его уха, считая вообще ниже своего достоинства ходить в
