и собирался по пути принести жертвы и возжечь свечу в этом храме. До сих пор Юцай никогда не имел мешочка для жертвенных принадлежностей и сейчас зашел к своему другу с тем, чтобы одолжить его.
Выслушав просьбу Юцая, Сун Дунь глубоко задумался и долго ничего не отвечал.
— Уж не чувство ли скупости овладело вами? — удивился молчанию друга Лю Юцай. — Если я испорчу ваш мешочек, то взамен дам два новых.
— Как вы можете говорить так! — сказал Сун Дунь. — Я вот о чем думаю: если Чэньчжоуский храм так славится, то я и сам бы не прочь отправиться с вами туда, только не знаю, право, когда это будет удобнее.
— Можно сразу же и поехать, — ответил Юцай.
— У жены есть свой мешочек, так что всего их у нас два, и я смогу с вами поделиться.
— Ну вот и хорошо, — сказал Юцай.
Сун Дунь сообщил жене, что он собирается поехать в Сучжоу возжечь свечи и помолиться о потомстве, чем очень ее обрадовал. Затем он пошел в молельню, снял со стены два мешочка, один из которых взял себе, а другой отдал Юцаю.
— Я отправлюсь к джонке первым и там буду ждать вас, — обратился Юцай к своему другу. — Приходите скорей. Джонка будет стоять у Западных ворот под мостом «Четырех коней». Если вы не побрезгуете грубой пищей, которую приготовляют у нас на джонке, можете не брать с собой провианта.
Согласившись с предложением друга, Сун Дунь поспешил собрать и уложить в мешочек жертвенные свечи и различные принадлежности, вырезанные из бумаги; затем надел новый белоснежный халат из *хуского шелка и направился к Западным воротам, где его поджидал Юцай.
Благодаря попутному ветру весь путь в семьдесят *ли они проделали всего за полдня. Когда их джонка причалила к Фэнцяо, уже смеркалось. Надо сказать, что район *озера Фэнху был средоточием торговли со всей округи. Здесь, куда ни глянь, стояло столько джонок, что они почти вплотную соприкасались веслами.
*Об этой местности в древности были сложены стихи, в которых говорилось:
Месяц заходит, вороны кричат,
В инее небо седое.
Грустен ночлег мой.
Огни рыбаков,
Клен над рекой предо мною.
В колокол бьют за стенами
*Гусу,
Слышу и я в одиноком челне
Звон полуночной порою.
[1]На следующий день друзья поднялись еще до рассвета. Здесь же, на джонке, умылись, поели постной пищи, очистили после еды рот, вымыли руки. Затем каждый обернул в холщевую материю деньги, предназначенные для жертвоприношений, уложил в желтый мешочек бумажных лошадей и привесил к мешочку свое
