Войдя, Вилена оглянулась. Стены кабинета со стороны веранды были сплошным окном. Другие две стены оказались заняты книгами, а одна — коллекцией черепов, ископаемых и современных. Над полками висели портреты Дарвина, Сеченова, Павлова и других выдающихся ученых.
— Руденко, Владимир Лаврентьевич, — церемонно представился старый ученый, усаживая гостью в удобное низкое кресло и сам садясь напротив. Лицо его теперь не казалось таким темным, как на экране, было свежим и розовым.
— Ланская, Вилена Юльевна, — через силу улыбнулась посетительница.
— Кто же вас не знает! — сказал старик. — Сколько радости вы приносите людям!
— Теперь я принесла вам не радость, а свое горе. Будет ли интересно слушать?
— Ежели смогу хоть чем-нибудь помочь!..
— Сможете! Но я хочу, чтобы помощь была взаимной. Я хочу быть полезной вашей науке и попрошу об очень странном.
— Постараюсь ничему не удивиться.
— Я хочу предоставить себя для эксперимента, самого опасного, какой только можно провести в вашем институте… пусть даже смертельного…
— Но наш институт — Институт жизни!..
— Я слышала о некоторых ваших опытах…
И Вилена сбивчиво объяснила, чего она хочет…
Академик нахмурился. Горбясь, встал. С трудом прошелся по комнате — он был очень стар. Лицо его стало темным, как на экране.
— Как? Почему пришли вы к столь тягостной мысли уйти из нашей жизни, расстаться со всеми, кому вы дороги, кто вами гордится? Поверьте, это не праздное любопытство. Мне нужно узнать все, чтобы иметь возможность ответить вам согласием или…
— Нет! — умоляюще прервала она, потом громче повторила: — Нет! — И добавила страстно, даже гневно: — Нет! Только не отказом. Речь идет не просто о жизни, а о счастье!
— Вы хотите, чтобы наш институт стал Институтом счастья? — попробовал пошутить старик, но замолчал, заметив, какая боль отразилась на лице Вилены.
— Итак? Что же это? Любовь? — дружелюбно спросил старик, снова садясь, упираясь руками в расставленные колени и пытливо глядя на Вилену добрыми выцветшими глазами.
— Да, — печально призналась Вилена, теребя вынутый из сумочки платок.
Старик вздохнул.
— Разве можно не ответить вам взаимностью?
— Нет, Владимир Леонтьевич, дело не в этом. Мы любим друг друга с первой минуты.
— Значит, любовь с первого взгляда? Что же встало между вами в наше время?
Вилена молчала, словно собираясь с силами. Видимо, ей было очень трудно заговорить о самом сокровенном.
Тогда академик решил собственной откровенностью помочь молодой женщине:
