– Для чего?
– Я задала тот же вопрос.
– И?..
– Савушкина заявила, что знает настоящего убийцу Полины.
– Значит, Лиана была не единственной, кому в тот день позвонила Алла Денисовна.
– Вы и с Лианой разговаривали?
– Мне известно все про передряги, свалившиеся на вашу семью. И про тетю Веру, и про завещание, и про пансионат, и про убийство.
– Почему же Лиана не сказала мне о звонке Савушкиной? Мы разговаривали на днях, она и словом не обмолвилась.
– А вы? Как поступили вы, услышав заявление Аллы?
– Никак. Бросила трубку. Я списала звонок на чью-то жестокую шутку и полностью его проигнорировала. Но теперь, выходит… Кто ее убил?
– Пока единственным подозреваемым является сосед по коммуналке.
– Леонтия надо обязательно поставить в известность. Не нравится мне все это… Ой как не нравится!
– Ваш муж отсидел срок за преступление, которого не совершал. Алла Денисовна знала того, кто лишил жизни Полину, следовательно, ее смерть заранее кем-то спланирована.
– Если она знала истинного убийцу, почему не заявила об этом раньше? Зачем ждала долгих семь лет и заговорила лишь тогда, когда Леонтий оказался на свободе?
– Интересный вопрос, но он не по адресу.
Алиса затряслась.
– Мне страшно.
– Чего вы боитесь?
– Теперь всего.
– Почему теперь?
– Неприятности начались после оглашения теткиного завещания. Семью стал преследовать рок. Сначала Поля, потом Леонтий, Антонина Алексеевна, мой неродившийся ребенок… Кажется, кто-то невидимый постоянно за нами наблюдает и ждет. Ждет подходящего момента, чтобы совершить нечто ужасное. И вот новое убийство.
– Алиса, что вы можете рассказать о Полине?
– Если вы пообщались с Лианой, то ничего нового я не добавлю. Наверное, уже поняли, что Поля была далеко не ангел. Эгоистичная, избалованная, она умела только брать. Отдавать ее не научили. Жила по принципу: все и всегда должно принадлежать лишь мне. Меня Полина невзлюбила сразу. Над Леонтием постоянно подшучивала, издевалась, а порой доводила брата до белого каления. Слышали бы вы, какой скандал закатила Поля, узнав о моей беременности! Ор стоял на всю Москву. Ну как же, ведь у Леонтия появится законный наследник, он получит миллионы Веры, а Полечка останется с носом. Обвиняла нас в заговоре, бесчестии. Да только заговора-то никакого не было. Я забеременела за несколько месяцев до кончины Веры, посему ни о каком завещании и слыхом не слыхивала. Но разве ж Полинку можно было в чем-то убедить? Бесновалась она долго, проклинала меня каждый божий день.
