– На похороны дать – святое дело, – подал реплику и Борис.
Хозяин квартиры кивнул и, попросив подождать, хлопнул дверью.
Танька заулыбалась.
– В доме триста квартир, если соберем рублей по пять с хаты, получается… О!
– А кому вы собираетесь отдавать деньги? – ляпнула Копейкина. – Ведь родственников нет.
Прежде чем рассмеяться, Танька долго смотрела на Бориса, а потом супруги на пару сложились пополам от душившего хохота.
– Ну ты и деревня. Это ж обычай такой: когда в доме кто-то умирает, принято собирать деньги – на венки, цветы, поминки и так далее. Алку государство похоронит, значит, собранные деньги мы на сабантуй потратим.
– Помянем в лучшем виде, – веселился Борис.
Появившись на пороге, мужчина протянул алкашам две десятирублевые купюры.
– Спасибочко вам, добрая вы душа. Боженька вас отблагодарит на том свете, – забормотала на два голоса парочка.
– Идите, идите, – махнул рукой жилец.
– Благодарствуем.
Прежде чем надавить на звонок второй квартиры, Танька-Фонарик пробормотала:
– Жмотяра! У самого живот до колен свисает, а дал два червонца. Мог бы и полтинничек вынести. Тюлень вяленый!
Сбежав вниз по ступенькам, Катка обернулась и задала последний вопрос:
– Алла не упоминала, где проживала до переезда в ваш дом?
– Ну я же говорю: она утверждала, что в шестикомнатной хате хозяйничала. У тебя чего, уши ватой забиты?
– Где территориально?
– Елки вы мои палки! Опять двадцать пять… Ты чем меня слушала? Задним местом? Брехня все это, понимаешь, брехня! Не было у нее отродясь собственной квартиры. Откуда сюда пришкандыбарила, понятия не имею. Наверняка из такой же коммуналки.
– А мож, и была у нее хатка, только однокомнатная, – предположил Борис. – Денег на водку не хватало, вот и обменялась.
Татьяна приказала всем заткнуться: ей вновь предстояло озвучить заготовленную речь перед наивными жильцами дома, где вчера вечером была убита Алла Денисовна.
Под ее поскуливание Катарина вышла из подъезда и направилась в сторону метро.
Интересное кино получается. Кому могла помешать Савушкина? Ну жила она себе мирно-спокойно, пила водку с такими же забулдыгами, участвовала в местных заварушках, злилась-радовалась, ссорилась-мирилась… Но ведь это не повод, чтобы человека отправить к праотцам.
Когда имеет место убийство, обязательно должен присутствовать мотив. А где, спрашивается, его взять, если Катке так и не удается ухватиться за ту вожделенную ниточку, которая в конечном итоге может привести к разгадке убийства?
