Ответственный выбор, предстоящий теперешним «украинцам», вынуждает всерьез задуматься над вопросом о том, из какого «теста» сделана та «элита», которая всплывает в наши дни на поверхность мутной украинской жизни и образует правящую прослойку новоиспеченного государства. Населению Украины неизбежно придется решать: может ли оно доверить свою судьбу, защиту своих нравственных устоев и своего духовного достояния — нынешней украинской власти? Следует ли ему способствовать усилению этой власти или нужно, в свою очередь, добиваться независимости от той «независимости», которую в своих интересах навязала ему эта власть и от тех порядков, которые она насаждает?
Говоря об особенностях нынешней украинской «элиты», следует иметь ввиду, что Украина — это та часть русской земли, которая всегда в первую очередь ощущала на себе давление со стороны антирусских сил Запада.
Украинской «элите» в прежние времена слишком часто приходилось сдавать экзамен на прочность и на верность национальным святыням и идеалам, слишком часто она становилась объектом угроз или подкупа. Для одних эти испытания явились своего рода закалкой, другие же — большинство — экзамена не выдерживали. К сожалению, в дальнейшем психология этого большинства стала типичной для правящего класса на Украине. Представители этого класса, заботясь в первую очередь о собственном благополучии, всегда имели склонность к тому, для чего в наши дни придумали мягкое название «многовекторность» — иными словами, торговали направо и налево национальными интересами, предавали на поругание народную веру, — угнетая при этом свой народ хуже иноземных завоевателей. Народ же отстаивал национальные святыни, берег традиции и с надеждой глядел на Москву, ища в ней поддержки против инородных и доморощенных поработителей. И если Малая Русь сохранила все-таки духовный свой облик во времена польского владычества в крае, то только благодаря народу, а отнюдь не национальной «элите». Ведь именно позиция простых прихожан не позволила тогда православному духовенству массово перейти в унию — по примеру некоторых церковных иерархов, соблазнившихся на посулы или поддавшихся давлению польских властей. И именно выбор простого народа определил исход той борьбы, которая была начата восстанием Богдана Хмельницкого. Вспомним хотя бы время, наступившее после восстания Хмельницкого и предшествовавшее Переяславской Раде, — когда казачья верхушка, с Хмельницким во главе, озабоченная прежде всего повышением своего статуса во властной иерархии польского государства и стремившаяся извлечь из сложившейся ситуации максимальную для себя выгоду, совершенно запуталась в привычной для себя «многовекторности». Тогда как позиция участвующего в восстании простого народа была однозначной. Исследователь украинства Николай Ульянов писал:
