– Чего плохого я сказал? – занервничал Гена. – При чем тут Ален Делон?
– Следующие у нас Нина и Сережа Волькины, – быстро увела разговор от опасной темы Лариса.
– Вы забыли Кузю! – обиженно воскликнула Нина и продемонстрировала собачку породы чихуахуа. – Он наш сыночек.
Лариса сложила ладони домиком.
– Простите, простите. Нина бывший врач, теперь у нее свои магазины, она ушла в бизнес. Сергей занимается компьютерами.
Нина кивнула:
– Верно. Хотим набраться новых впечатлений. Верно, мусик?
Кузя тихо гавкнул, Сергей кивнул.
– Мы увлекаемся фотографией, – журчала Нина, – обзавелись профессиональной оптикой, делаем снимки. Верно, пусик?
Кузя тихо гавкнул, Сергей кивнул.
– Сами проявляем пленку, – чирикала Нина, – потом печатаем лучшие кадры, составляем альбомчик и зимними вечерами перелистываем его, вспоминаем путешествие. Верно, кусик?
Кузя гавкнул, Сергей молча кивнул и потянулся к йогурту.
Жена незамедлительно шлепнула его по руке:
– Дусик! Ты забыл о печени? В этом молочном продукте слишком много жира!
Сергей покорно кивнул, Кузя тихо гавкнул, Нина продолжила монолог:
– Совместные впечатления сближают. Когда у меня спрашивают, в чем секрет нашего более чем двадцатилетнего счастливого брака, я всегда отвечаю: «Мы никуда не ездим друг без друга, шагаем по жизни за руку».
– Двадцать лет вместе! – восхитилась Лариса. – Вы герои!
– Сейчас бы он уже на свободу вышел, – элегически заметила Катя, с аппетитом уминавшая не доставшийся Волькину йогурт.
– Что, деточка? – не поняла Лариса.
Катя взяла из хлебницы большой ломоть багета и начала намазывать его клубничным джемом.
– За убийство жены дают меньше двадцатки, – пояснила она, – главное, не затягивать совместное проживание, придушить любимую скорехонько после медового месяца, тогда есть шанс стать свободным человеком в середине жизни. А то некоторые от семейного счастья немеют и даже кефирчику без разрешения не хлебнут.
Нина замерла с раскрытым ртом, потом взвизгнула. Кузя гавкнул, Сергей кивнул. Очевидно, у собачки и у мужа выработался условный рефлекс: если Нина издает звук, первая тявкает, а второй дергает головой.
– Ешь овсянку, – приказала Лариса Кате.
– Веселая девочка, – заржал Геннадий, – говорит, что думает!
– Судя по вашему замечанию, вы привыкли поступать иначе, – сделала вывод Катя. – Да, я всегда говорю правду в глаза, но и за глаза свое мнение не меняю. Так, мне кажется, честнее, чем при встрече сюсюкать: «Милая, ты чудесно выглядишь», а за спиной шипеть: «Совсем с ума сошла, натянула на задницу шестьдесят восьмого размера брюки-стрейч».
