– Так.
– Вот видишь. Все вокруг да около. Осталось трое суток, и все, что мы знаем, так это то, что с лодкой нашей что-то произойдет и ты кого-то спасешь. Должен, по крайней мере. Но тут все время тебя, похоже, спасают. Вот и все видения.
– И что теперь?
– Не знаю, спи. Таблетку дать?
Через минуту Дима опять спал.
– Через трое суток, – пробормотал Женя, на него глядя. – Через трое суток придем в базу. Может, командир и прав, что отправляет его в сон. Может быть. Черт бы это все побрал! Если ничего не случится и я Диму в госпиталь свезу, то сразу после этого напьюсь. Хорошо бы.
– Осторожно!
Его вела за собой девушка в белом халате медсестры. Они шли по каким-то жутким развалинам.
– Тут нельзя ни к чему прикасаться.
– А что будет, если я коснусь?
– Вы нарушите правила.
– И к чему это приведет?
– К несовпадению.
Девушка вела его какой-то тропой. Она ловко огибала все препятствия.
– Ничего нельзя трогать.
По сторонам стояли чаны, в них кипела грязь.
– Это не грязь, – угадала она его мысли. – Это варево. Им залечат раны. Будет много ран. Кровь. Много работы.
– Вы тут работаете?
– Я должна вам кое-что показать.
– Что именно?
По стене текла черная жидкость.
– И это не надо трогать.
– Я и не хотел.
– Вам надо понять.
– Что именно?
– Трогать кого-либо или что-либо можно только тогда, когда настанет время.
– А как узнать, что оно настанет?
– Вы почувствуете.
Они подошли к двери.
– Вы должны войти.
– Что там?
– Увидите.
Он толкнул дверь, она открылась, он вошел. И оказался на корабле. Это был пиратский корабль. Парусник: ванты, мачты, пираты в старинных одеждах. Такая же одежда была и на нем. Пираты стояли на палубе. В середине был капитан. Они делили награбленное. Толпа пиратов ворчала, они были недовольны дележом добычи.
– Не так!
– Карамба!
– Капитан забирает себе лучшую долю!
– Будто он сам все добыл!
– Мы не попрошайки!
– За справедливый дележ!
– За дележ!
– За справедливость!
Больше всех возмущался высокий старик.
Ему вдруг показалось, что он раньше его видел – седые космы, развевающиеся на ветру, потрепанная треуголка, изможденное лицо, горящие глаза. Он определенно его видел.
И тут его осенило – старпом.
– Владимир Алексеевич! – сорвалось у него.
Все смолкли и удивленно на него уставились. Старик смотрел на него во все глаза. Старик то узнавал его, то, казалось, не узнавал.
– Что, Родригес? Предупредить его хочешь? – спросил его капитан. Он поднял на Диму тяжелый взгляд. Этим взглядом можно было гвозди вколачивать. С одного удара.
