Край Половецкого поля | страница 12

А иные всадники в узкую кожаную одежду с ног до головы затянуты, кожаные островерхие колпаки низко надвинуты. Обличье у них не наше — лица плоские, глаза узкие. И верхом сидят, низко пригнувшись, к конской спине прильнув, будто то не люди, а серые волки в седла посажены. А за этими всадниками еще несколько повыехали из лесу, остановились посреди поляны, о чем-то совещаются. При виде их Еван упал на колени и потянул за собой Ядрейку с Вахрушкой.

Все-то эти всадники в шелку да в бобрах, а один среди них всех краше и нарядней. Под ним белый тонконогий конь, сбруя на коне камнями-самоцветами усыпана. На всаднике плащ — по малиновому полю большие круги. Золотое ожерелье жемчугом унизано. Шапка на нем круглая, высокая, соболями отороченная. А лицом всадник бел и румян, брови дугами, нос орлиный, глаза карие, круглые, выпуклые.

Тут вдали победно загудели трубы, всадник ударил коня плетью и ускакал. И все остальные, хлестнув коней, скрылись будто видение.

— Игорь Святославич, внук Ольгович, — сказал Еван, поднимаясь с колен. — Я его в Чернигове видел.

Ядрейка повернул к Евану длинное бледное лицо, спросил:

— А рядом-то с ним, в серебряной кольчуге, узнал ты его?

— Как не узнать? В прошлом году, в Переяславле, помнишь? Да… этого не забыть. Пришел он на русскую землю, много зла сотворил, иных пленил, иных порубил, множество младенцев побил. Как бежали мы тогда от Переяславля, как тогда удалось нам спастись, и посейчас не пойму. Бежали, себя не помня. Как его не узнать — Кончака, половецкого хана?

Тут он вздохнул, задумался, проговорил:

— А кто их поймет, князей? Года не прошло, половцы русскую землю жгли, а теперь с Игорем Святославичем рядышком на ловитву лесного зверя ездят. Да не нашего ума это дело. Наше дело — добрых людей смешить, от их щедрот питаться. Надо бы нам разузнать, где они после ловитвы остановятся. Любят князья вино пить с бубнами, со свирелями, любят слушать, как им славу поют. Пели славу старому Олегу, мы молодому Игорю споем. Нам что? От льстивого слова язык не отсохнет.

Среди широкой поляны раскинулись три шатра. Первый шатер холщовый, второй полотняный, третий шелковый. В том шелковом шатре Игорь Святославич с друзьями пирует.

Как напились они хмельного вина, начали друг перед другом похваляться, как били они куниц, вевериц,[2]

красных лисиц и всякого зверя. Как запускали ясного сокола в поднебесье, взмывал сокол над облаками, оттуда камнем вниз падал, избивал гусей-лебедей.