Таким образом, Пензоне сделался лаборантом мистера Токсона.
Уже год прошел, как он занимал эту должность, и под руководством своего дяди сделал большие успехи в науках. Несмотря на наружную суровость, ученый в глубине души питал к своему племяннику нежное чувство вместе с некоторой доле презрительного сожаления, как к потомку другой расы, и какой расы! – менее практичной и более других легкомысленной! – К французской расе, настолько отличной от янкикоторым мистер Токсон, в своей национальной гордости, не был далек от мысли приписывать умственное превосходство над остальными народами и будущее господство над Вселенной.
Пензоне по обязанности занимался естественными науками и, благодаря своим способностям, делал в них немалые успехи, – и, между прочим, не чувствовал к ним особенной любви – его стремления были иные Он превосходно проделывал реакции над различными веществами, но теоретическая часть науки занимала его только наполовину: часто он зевал над черной доской, испещренной формулами и чертежами. И с каким удовольствием по окончении работы он выходил из лаборатории! С какой нескрываемой радостью он освежал свою разгоряченную кровь, расправлял свои мускулы предаваясь занятиям разного вида спорта, которым его физическое воспитание положило доброе начало. Верховая езда, бокс, фехтование, – Пензоне увлекался всем этим! Он, как стрелок, не имел себе равного. Из револьвера и пистолета он бил без промаха, за что в Чикагском клубе атлетики единогласно получил пальму первенства. Сам мистер Токсон был в восторге от этого.
Что же касается мисс Деборы, то она затруднялась бы, если бы ее спросили, высказать свое мнение о кузене-французе: так оно было неопределенно. С точки зрения физической она отдавала ему должное, как красивому молодому человеку среднего роста, с прекрасными темными волосами, с выразительными карими глазами, улыбчивого, с непринужденными и свободными движениями. В нравственном отношении она считала его за приятного компаньона, услужливого и забавного, умеющего с юмором сказать всегда кстати. Вот и все. А не было ли там, в глубине сердца, мысли, что Пензоне, которого обстоятельства сделали товарищем по юности, может когда-нибудь сделаться спутником ее жизни? Она находила его милым – и ничего более. Однако после разговора с отцом, во время которого мы только что присутствовали, она не раз имела случай убедиться в добром сердце и изобретательном уме своего кузена.
