Лишь немногим, попав под влияние Гитлера, удалось сохранить способность к самоанализу. Одним из таких людей был Альберт Шпеер, государственный министр обороны и военной промышленности. «Они все были будто околдованы, — сказал он о собратьях по гитлеровскому окружению. — Слепо послушные, они не имели собственной воли. Тут годятся только медицинские термины. Когда я работал архитектором, то заметил, что как только проведу какое-то время в его обществе, чувствую себя усталым, измученным и опустошённым». Несмотря на это, Шпеер до самого конца был не в силах противиться Гитлеру.
Не удивительно, что необычные способности Гитлера привлекли внимание учёных. «До последних дней своей жизни, — пишет Буллок, — он сохранял сверхъестественный дар личного магнетизма, который не поддаётся анализу, но который описывают многие, кто с ним встречался». И далее: «Способность Гитлера околдовывать окружающих сравнивали с оккультным искусством африканского знахаря или азиатского шамана; другие уподобляли её чувствительности медиума и внушению гипнотизёра».
Отто Штрассер пишет о «чудовищной интуиции» Гитлера, позволяющей ему точно определять слабости окружающих.
Ширер, наблюдая съезд в Нюрнберге, думал о «магических словах этого австрийца», которые заставляли его слушателей полностью терять разум. Профессор X. Р. Тревор-Роупер, в прошлом офицер разведки, а ныне историк, пишет о «необычайной силе этих тусклых серовато-голубых глаз, вождистской самовлюблённости этого грубого голоса — голоса человека, претендующего на непогрешимость».
Один мой друг из Мюнхена как-то заметил: «Нам, немцам, нравятся сильные лидеры. Дайте нам сильного человека, и мы за ним пойдём». Возможно, это и правда, но этого не достаточно — отнюдь не достаточно, чтобы описать реакцию, которую Гитлер вызвал у немцев.
Было много попыток её объяснить. Тут быстро проявляется момент, от которого загадка становится ещё менее разрешимой. Дело в том, что Гитлер не был выдающимся оратором. Его голос был слишком груб. Речи не отличались оригинальностью. Он без конца повторялся. Он не всегда ясно выговаривал слова. Штрассер утверждал, что до тех пор, пока Гитлер не погружался полностью в свои страсти, он никогда не поднимался выше уровня очень слабой посредственности. Но когда он отпускал удила, отдавался во власть исступлённой ярости, как всё изменялось! Его слушатели буквально тонули в исходивших от него волнах грубой, неистовой силы. Что он говорил — не имело вообще никакого значения. Один британец, не знавший немецкого языка, слышал речь Гитлера на съезде нацисткой партии. Британец не понял ни слова, но эмоции так захлестнули его, что он (несмотря на то, что был английским патриотом!) невольно вместе со всеми вскинул руку в нацистском салюте и пронзительно закричал Heil Hitler! Возможно, это не единственный пример такого рода.
