Видеть его не могу!
Знаменский. Кое в чем он, к сожалению, прав.
Маслова. Да, если совсем честно... наверное, был какой-то выход... Простить себе не могу!.. Связал он меня этими «премиями». Имей, говорит, в виду, ты за них расписывалась!.. И, бывало, все разжигал, рассказывал всякое... Приведет какую-нибудь из своих девиц и велит показывать, какая на ней шубка, какое белье... Всего не перескажешь... изо дня в день... «Жить не умеешь, дура набитая». Я не оправдываюсь. Просто хочу, чтобы вы поняли, как я постепенно...
Знаменский (с холодком). Самое обидное, что вы ведь знали, чем все кончится...
Маслова. Это уже потом, а сначала... (С уходом Кудряшова ее снова тянет выговориться, открыть Знаменскому душу.) Вы не представляете, до чего сначала все незаметно!.. Вот, например, прибегают: «Ирина Сергеевна, какао-порошок высшего сорта кончился, можно класть первый сорт?» Ладно, говорю, кладите, только побольше, чтобы мне калькуляцию не переделывать. А разве есть время проследить, сколько положат? Некогда, уже опять бегут: «Ирина Сергеевна, за нами сто «эклеров», подпишите вместо них «наполеоны»! — «Почему?» — «На «эклеры» крема не хватает». И так по десять раз на дню, просто голова кругом идет. Одного нехватка, другого совсем нет, а третьего вдруг откуда-то излишек вылез. И не разберешь, когда правда, а когда для отвода глаз. Понимаете?
Знаменский. Понимаю.
Маслова. Еще никакого уговора не было, а я уже делала, что Кудряшову надо.
Знаменский. А в связи с чем вы подали первое заявление об уходе?
Маслова. Даже не помню точно. Просто показалось, что я растяпа, бесталанная, с работой не справляюсь...
Знаменский. А второе?
Маслова. Заявление? Второй раз уже со страху. Услышала, что он любовнице кооперативную квартиру купил. На какие, думаю, доходы? И вообще стала уже догадываться...
Знаменский. Муж знал?
Маслова. Ну, Коля... (С нежной улыбкой.) Вы же его видели — он не от мира сего.
Знаменский(взглядывает на нее с сожалением). Не сказал бы.
Маслова (не допуская мысли, что ее муж может кому- то не понравиться). Да что вы! Большой ребенок. Ты, говорит, Ириша, просто издергалась, стала мнительная, надо больше доверять людям... А тут как раз подошел день его рождения, хотелось сделать подарок. Побежала в комиссионку — такой лежит свитер французский!.. А Кудряшов будто учуял: приносит двести рублей, прогрессивка, говорит, за полгода... и в мое заявление обернуты... Не устояла. До того привыкаешь к легким деньгам и все время покупать — это страшное дело!.. Все думаешь: ну, последний раз. Возьмешь, а потом уже боишься рот раскрыть насчет какой-нибудь пересортицы... Так и погибла.
