Нина почувствовала всю хрупкость своих позиций. Ни в каком случае не следовало дать почувствовать это коменданту - спасение было только в самоуверенности.
Она положила на стол союзную книжку, в которой стояло: "Солистка Гос. Капеллы" - единственный документ из числа тех, которыми она располагала, могущий произвести хоть некоторое впечатление.
- Вы напрасно обижаетесь - это не "приказ". Вас просят оказать содействие два учреждения - ленинградская Госкапелла и Филармония. Если желаете проверить мои слова, свяжитесь с ними по телефону и запросите по поводу меня.
Авось не станет проверять!
На ее счастье, комендант сказал:
- Хлопотно будет, да и особой нужды не вижу. Ежели желаете в Клюквенку ехать, пожалуй, поедем. Я пропуск вам дам. Ну а насчет освобождения от повинности - уж это вы, гражданочка, оставьте.
В эту минуту в соседней комнате чей-то звонкий женский голос запел:
В продолжении трех лет
я ношу его портрет.
Я ношу его портрет,
может, зря, а может, нет!
- Кто это поет? - спросила Нина и сделала вид, что прислушивается.
Комендант усмехнулся:
- Дочка!
- Прекрасный голос! Послушайте, товарищ комендант, у нее прекрасный голос! Уж я-то кое-что понимаю! Вы учите ее?
- Нет, гражданочка! Где учить-то? У нас здесь музыкальных школ не имеется.
- Жаль. А в Калпашеве?
- Не знаю, гражданочка, не справлялся.
Нина сказала небрежно:
- Когда я буду там выступать, я соберу сведения и нащупаю, каковы педагоги, чтобы указать вам наилучшего. А то пусть в Ленинград приезжает я устрою в Консерваторию. Ну, да мы поговорим об этом позднее, после того, как я ее прослушаю, чтобы определить, каковы способности.
- Что ж, это можно. Вот вы какая любезная дамочка оказались, а начали с крику. Я со своей стороны тоже готов вас уважить: пожалуй, и освобождение от работы подпишу. Вы со мной ехать решаете или попозже?
- С вами.
- Да ведь я верхом, гражданочка.
- Я могу и ерхом, если дадите лошадь.
Комендант посмотрел на нее, выпучив глаза. Когда к крыльцу подвели лошадь, Нина невольно вспомнила красавицу Лакмэ и себя в амазонке... Дмитрий и Олег бросались, бывало, к ней, протягивая ладонь, на которую она ставила свою ножку, вскакивая на седло. Она взглянула на свои ноги в сапогах, облепленных глиной...
Поехали, и почти тотчас же по обе стороны дороги встала непроходимая тайга. Две угрюмые фигуры, украшенные значками гепеу, следовали за ними, оба вооруженные.
Комендант, однако, и в самом деле оказался добродушным и даже несколько раз спрашивал Нину, не желательно ли ей остановиться для какой-либо надобности. Раз он даже сделал попытку занять ее разговором:
