Внешне аалы и селения в долине Каа-Хема выглядели точно такими же, как и прежде. Но стоило присмотреться пристальнее, поговорить со встречными людьми, как обнаруживались разительные перемены в жизни аратов и оседлых крестьян. Все поля и пастбища Чолдак-Степана, Мелегина, Маслова и других богатеев перешли в руки их бывших батраков, объединившихся в товарищества по совместной обработке земли. Из-за Саян им привезли косилки, жнейки, сноповязалки. Не добравшись до моей Мерген, я свернул к тозовцам. Елизаров, Спрыгин и другие бывшие партизаны, завидев меня, оставили работу, сошлись у дороги.
— Оо, земляк! Откуда взялся! Когда объявился? Вырос ты, брат, не узнать.
Я сбивчиво рассказал. Земляки были ненасытны в расспросах. Наконец удалось и мне спросить их о жизни.
— Видишь, — ответил Елизаров, — вместе работаем.
— Начинаем жить по учению Ленина, — подхватил Спрыгни.
Он хлопнул меня по плечу и, слегка заикаясь сказал:
— Вот кончил ты учиться, приехал. А не лучше ли тебе, паря, остаться у нас? А? Вступай в ТОЗ!
— Чего уж лучше! Если ЦК разрешит, я готов к вам приехать. А примете?
— Кого ж тогда еще принимать? — усмехнулся Елизаров. — Помним, поди, как мальчишкой работал. Сам-то не забыл крестьянскую работу?
Я схватил грабли и вместе со всеми зашагал на скошенную полосу. Работалось легко.
— Подавай заявление. Возьмем, — твердо сказал Елизаров, когда позвали на обед.
На стане собралось много знакомых. Все узнавали меня.
— Точенька приехал!
— Насовсем? Насовсем вернулся-то?
Я уверенно отвечал:
— Насовсем. Буду работать в Туве.
За обедом я снова рассказывал об учебе в Москве. На душе было радостно. Не хотелось расставаться со старыми друзьями, но пора было в путь.
Вскоре я был в Усть-Терзиге.
Привязав коня к изгороди Вериного дома, я зашел во двор и поднялся на крыльцо. В комнате сидели Наталья Васильевна и совсем взрослая девушка, в которой я с трудом узнал ее младшую дочь Настю.
— Здравствуйте, Наталья Васильевна! Здравствуй, Настя!
— Здравствуй… Чей будешь?
— Да вы что, Наталья Васильевна? Как старый Севастьян, не узнаете своего друга-крестьянина! — припомнил я ее любимое присловье.
Нет, не узнавала.
Я назвал себя.
— И точно ты! Подойди-ка поближе.
Она схватила мою голову и несколько раз поцеловала в лоб. Краем платка утерла глаза, села.
— Как живете? Как здоровье, Наталья Васильевна?
— Спасибо. Видишь — вдвоем с Настей остались. Данилка давно обзавелся семьей. Ваньша тоже взял жену — Лубошниковых девку. Знаешь, поди? Отделился. И Вера с нами теперь не живет. Понесло ее мужика от добра добро искать… Давно уж как уехали…
