Показав каждому его койку, старушка пожелала спокойной ночи и ушла.
— Давайте спать! — Монге улегся на кровать и, уже засыпая, пробормотал: — Пораньше уснем — раньше встанем, больше увидим.
Посмотрел я на койку: очень уж чистая. А у меня волосы, словно кочка растоптанная, и сам за дорогу такой чумазый стал. Посидел, подождал, пока все уснули, и лег на пол.
Проснулся я раньше всех и сразу кинулся к окну. Очень уж хотелось увидеть, какая она, эта Москва! Торопясь я рванул на себя створку. От звона и грохота разбитого стекла все вскочили с постелей.
— Что ты за непутевый человек!
— Ты в своем уме?
— Наведешь на нас беду!
На шум прибежала старушка, которая встречала нас, Наталья Михайловна.
— Доброе утро! Ну что у вас тут стряслось? — приветливо спросила она.
Я молчал, стараясь заслонить окно.
— Ночевали благополучно, — сказал Шилаа.
— Хорошо, значит, ночевали? Ну и ладно. А кто из вас на полу спал?
Я признался:
— Посмотрел на койку — такая она чистая. Подумал, может, какое начальство тут жить будет… Вот и лег на пол.
Наталья Михайловна только руками всплеснула.
— Какое такое начальство? Для вас все приготовили, чтобы с дороги лучше отдохнули.
Неожиданно она увидела осколки.
— Во-он что тут случилось-то! Стекло разбилось.
Решившись, я сказал:
— Тоже я виноват… И на полу ночевал, и окно поломал. Простите…
Выглядел я, должно быть, таким несчастным, что Наталья Михайловна улыбнулась:
— Ничего страшного. Нечаянное дело.
Собрала битое стекло (я даже помочь не успел), вынесла и вернулась с листком бумаги и карандашом.
— Раз все равно пробудились, давайте-ка запишу я, как вас звать-величать. Получите сейчас у коменданта талоны в столовую, а после — в баню. Но сперва разберемся, кто из вас который, и все само собой пойдет… С тебя, что ли, начнем?
— Тока, — выдавил я.
— Монге… Шагдыр… Шилаа… Капшык… Седип-оол… Барылга… Достак-оол… Чамыян… Анай-оол, — повторяла она, не вдруг выговаривая непривычные имена, и записывала.
После завтрака Наталья Михайловна повела нас куда-то широкой улицей.
Поднялись по лестнице. Ступеньки сверху донизу цветными дорожками застелены. Идешь — шагов не слышно, мягко так… В коридоре стояли широкие кожаные скамейки. Наталья Михайловна показала на них:
— Посидите пока, а я доложу.
Не успели мы присесть, как она уже вернулась.
— Пожалуйте. Приглашают вас. Ступайте, ступайте!.. Скоро увидимся, не прощаюсь.
В просторной комнате, куда мы вошли по обе стороны длинного стола было расставлено много стульев. В дальнем углу за столом поменьше сидел тарга в черной гимнастерке. Еще молодой, но уже начавший лысеть, с маленькими усиками, он живо вскочил и чуть ли не бегом направился нам навстречу, подтыкая гимнастерку под узкий ремешок.
