Савелий снова высоко поднял голову. Лицо суровое. Кажется, что он сам выточен из камня.
— Нос вправо! Шабаш! Корма вправо! Шабаш!
К самой воде подступают отвесные скалы, видно только небо. Невольно спрашиваешь себя: кто же может жить на такой крутизне? А ведь на этих утесах есть своя особая жизнь. На крутых обрывах — пещеры, ими воспользовались турпаны, галки, филины, орлы; они вьют здесь гнезда; горные козлы с чудовищными рогами, стоя на отвесной скале, как на ровной площадке, поглядывают сверху вниз; то прыгают с уступа на уступ, то бегут вровень с плотом, а когда скала вот-вот оборвется, поворачивают назад. В ущелье своя жизнь, свои животные, свои не сравнимые ни с чем трудности.
Так мы проехали ущелье в скалистых утесах. Показались поляны Усинского нагорья. Кругом посветлело, водный путь раздвинулся. Наконец мы подъехали к тихому месту, похожему на озеро. Ход «Гнедко» замедлился так, будто наш резвый конек совсем выбился из сил.
— Покрепче привяжите коней! Все вещи тащите на балаган! — приказал Савелий.
Мы привязали коней и побросали на крышу балагана все, что лежало внизу.
Я спросил:
— Весла тоже на балаган?
Савелий сам схватил весло и закричал:
— Влезайте на балаган!
Так он готовил нас к встрече с Большим порогом. Но пока это была только тренировка.
— Бей вправо! Бей влево! Шабаш! — загремел опять голос Савелия. — Кидай на балаган!
Мы вырвали из уключин весла, кинули их на балаган и сами влезли на крышу.
— Теперь слезайте.
— Приготовиться, парни…
Я видел только голую руку лоцмана, а продолжение реки куда-то исчезло. Еще через несколько мгновений впереди нас что-то оглушительно зарокотало, голос лоцмана стал еле слышен. Сквозь тучу брызг я с трудом разглядел: скалы зажали реку в узком проходе, поверхность воды покрылась каким-то бешеным табуном, в котором все кони встали на дыбы и хотят выбить всадников из седла. Это и был Большой порог. Где-то далеко и глухо раздались слова:
— Бей вправо! Шабаш! Бей влево! Шабаш! Кидай греби на балаган!
Мы забрались на крышу. У нашего плота уже не было весел ни спереди, ни сзади. Рука опытного лоцмана подвела его к середине Большого порога. Мы ухнули в него с разбегу. Носовая часть плота нырнула вместе с лошадьми. Над водой мелькнули одни хвосты. Удары могучих валов заставляли наш плот то взмывать, выскакивая из пены, то опять нырять. Воздушные волны с потоками воды били в лицо.
Только мы, стоявшие на крыше балагана, видели Большой порог. Обитатели шатра лежали ничком, перебирали четки, читали молитвы, просили милости у неба — словом, были где-то посредине, между живыми и мертвыми. Правильно, что это место назвали Большим порогом. Слово ужар
