— Да, разводы паршивая штука, — сказал Кен.
Мы оба посмотрели вниз, на его туфли. Он переступил с ноги на ногу.
— Так что у тебя случилось? Почему вы разошлись?
Я никогда не знала, как лучше ответить на подобный вопрос, чтобы не сказать лишнего. Это вроде беседы с нанимателем, который выясняет, почему ты решила уволиться с предыдущей работы. Да потому что дерьмовая она! А вместо этого приходится говорить что-то вроде: «Я поняла, что пора что-то менять. В той компании я достигла пределов своего потенциала».
— Наверное, из-за моих чрезмерных амбиций. — Идеальный ответ.
Вроде фразочки на собеседовании для приема на работу: «Мой самый существенный недостаток — это перфекционизм». Ага, как же.
— Чрезмерные амбиции? Да ладно.
— Нет, правда, женщинам моего поколения всю жизнь внушали, что мы можем стать кем захотим — врачом, адвокатом, стажером в Белом доме для обслуживания президентских потребностей. В детстве я приправляла каждый день словами: «Я добьюсь всего, чего пожелаю, если буду упорно трудиться», как кашу медом. — Кен придвинулся ближе. — И знаешь, это сработало. Все сбылось. Я добилась всего, чего желала. Отличных оценок, поступления в университет, работы. Но мне никто никогда не говорил, что к личной жизни это не относится. Я сама загнала себя в угол.
— Не понимаю.
— Я слишком привыкла думать, что добьюсь желаемого, если приложу достаточно усилий. И естественно, к личной жизни я подходила так же: если я и вправду чего-то хотела, то наверняка все должно было получиться. Понимаешь, я была замужем за очаровательным евреем врачом. На словах это звучит идеально, и я себя чувствовала… — Я заколебалась. — Я чувствовала себя успешным человеком. Значительным. Или что-то в этом роде. Мне казалось, что этот пункт в списке дел, которые необходимо совершить в жизни, я могу вычеркнуть. — Да заткнись уже, Кляйн. — А оказалось не так. В браке состоят двое, а за двоих я усердно трудиться не могла.
— А он трудиться не хотел?
Меня поразили зеленые искорки в его глазах, до сих пор я их не замечала.
— Он был ленив. Он даже малую нужду справлял сидя; я могла бы и раньше догадаться.
— Ого. Надо будет постараться при тебе не писать. — Он рассмеялся своей шутке, а потом обхватил меня за талию. Я передвинулась, высвобождаясь из его объятий. — Так легко ты от меня не отделаешься, Стеф. — Он поцеловал меня. — Такты что теперь, решила, что свадьбы не для тебя?
— Ну, так мне решать особо не с чего, у меня никогда не было свадьбы. Но если тебя интересует, дала ли я клятву не выходить замуж, то я тебе скажу… Если ты спросишь меня, опустившись на одно колено!
