А теперь, подумать только, у полок с хлопьями он мне рассказывает, что ему нужна женщина в очках, такая вся из себя библиотекарша, которая убирает волосы в пучок, а в постели распускает их, чтобы его возбудить.
— У нее темные прямые волосы, она носит висячие серьги и отлично все планирует, — добавил Макс. — Я люблю планы.
— Про прямые волосы ты уже говорил. — Болван.
Смешнее всего то, что он описывал мне меня — оставалось только выпрямить волосы и выкраситься в нудный цвет.
— В общем и целом, она вполне может быть из нас двоих главной, пусть только это не мешает сексу. Да, и пусть она любит поспать.
— А если она храпит?
— Не беда.
— Правда? Ты способен спать под чей-то храп? Я вот не могу встречаться с храпуном! Разве можно провести всю жизнь с человеком, который ни на минуту не дает тебе уснуть? И Линусу это тоже не понравится. Он бы залез такому типу на шею и постарался придушить его.
— А если этот бедолага попытается столкнуть Линуса, то его укусят за лицо. — «Укусят за лицо» он произнес так, будто эта фраза сплошь состояла из шипящих и свистящих звуков.
— Но тебя ведь Линус не кусает, если ты его перекладываешь, — напомнила я.
— Но если ткнуть его в мордочку, он кус-саетс-ся!
Когда Макс говорит про Линуса, я не могу удержаться от смеха, особенно если он поминает Линусову мордочку: он при этом изображает, будто зажимает Линусу пасть.
— Линуса нужно брать за живот. — Это все знают, кто со мной спал.
— Но это же опасно, если он целится пастью прямо тебе в глаз! — Прокричав слово «глаз», Макс указал на свой собственный.
— «Женщине моей мечты придется примириться с тем, что временами я изрядный хлюпик», — передразнила я Макса хнычущим голосом.
— Думай что хочешь, но я временами вовсе не изрядный хлюпик.
— Ага, ты все время такой.
— Нет!
— Да!
— Не важно, — сказал он так, будто это слово писалось раздельно, и улыбнулся, — когда я ее повстречаю, то стану звать Крольчонок.
— Прозвище заранее не придумывают. Оно должно само появиться.
— Ну, я постараюсь — уж очень это мило.
— Александра называет меня Печенюшкой, а иногда Печенькой. Сегодня она обозвала меня Печенищей, но обычно Печенюшки с нее вполне хватает.
Александра была моя новая лучшая подруга; она всех знакомых девушек звала Печенюшками. Наверное, услышала это у кого-то, решила, что ей нравится словечко и присвоила его.
— Мне нравится Крольчонок.
— Ну, Крольчонок для любовницы подходящее прозвище — вы ведь, небось, будете трахаться, как кролики. Но прозвище нельзя придумывать заранее. Оно придумывается само! Вон, я Линуса зову то Лапшой, то Медвежонком, то Бутербродной башкой — в зависимости от настроения. А меня зовут разве что милочкой. Ужасно скучно.
