Реакция и в самом деле оказалась именно та, которую он ожидал:
- Нинушка, дитятко ты мое! Краса ненаглядная! Изведут тебя окаянные лиходеи! Мало, что мужей твоих, сперва одного, а после и другого, ухлопали, теперича и саму порешат! Вовсе у их ни стыда ни совести! - голосила Аннушка, подперев щеку. Приятельница - прачка - скорбно кивала головой, одновременно и сочувствуя и одобряя способ причитания.
Дворник молчал, но по его морщинистому лицу медленно катились слезы, а сжимавшая костыль рука дрожала.
- Молчи, Анна! - выговорил он, наконец, глухо. - Касатку нашу теперь не вернуть, а у меня от причитанья твоего сердце заходит. Малость повремени. Поди-кось покличь Мику - договориться бы с ним, в какой день справить службы Божии.
- Как же, как же! Олега-то Андреевича и отпеть и помянуть надобно! - и Аннушка засеменила к двери: - Мика! Выдь, родной! Муженек мой тебя спрашивает.
- Слушаю вас, Егор Власович! - рапортовал Мика, появляясь на пороге кухни.
- Поди сюды. Чего хоронишься-то? - медленно заговорил дворник и притянул молодого человека за рукав. - Мы в твоем горе тебе не чужие, сам знаешь. Оно бы отпеть следовало, да заочно земле предать Олега Андреевича, и молебен бы за здравие болящей и скорбящей рабы Божией Нины отслужить не мешкая. Договорись с Ксенией, да Марину Сергеевну извести.
- Сделаю, я сам о том же думал, - кивнул Мика.
Аннушка перебила:
- Микушка, а что же девонька тая - подружка Асенькина, - которую по нашему же делу взяли, что она? Неужто и ее к высшей? Ведь ей, почитай, не больше двадцати годочков?
- О Елене Львовне мне ничего не известно. Они осведомляют только по поводу самых близких. Вот Вячеслав вернется - спросим, - ответил Мика.
Когда Вячеслав вошел, то пересек кухню, не говоря ни слова; и так же молча взялся за скобку своей двери. Мика и дворник проводили его взглядами и вопросы замерли у них на губах, но Аннушка не утерпела:
- Ну, чего узнал? Говори! Господи, проходит и молчок!
Вячеслав помедлил, как будто с силами собирался, а потом, швыряя фуражку на кофорок Надежды Спиридоновны, ответил:
- Загубили девчонку!
Аннушка ахнула, дворник выпучил глаза, а Мика спросил:
- А просьба о помиловании?
- Подано, да ведь меньше десяти лет не дадут, коли присуждена к высшей, - и скрылся за дверью своей комнаты.
Все помолчали.
- Совсем, видать, извелся. Лица на ем нет. Почитай, невеста она ему, сказала сотрадательная Аннушка, но Мика не пожелал касаться таких деликатных тем; к тому же отношения Вячеслава и Лели были для него такой же загадкой, как и для остальных. После нескольких минут колебания он постучал в неприветливую дверь.
