Ася бросилась ей на шею:
- Ты придешь ко мне сегодня же? Придешь? Ты не оставишь меня одну?
Уходя, Елочка подумала: "Вот когда, наконец, я становлюсь незаменимой и единственной! Дорогой ценой досталось мне это место, но теперь никто уже не займет его!"
Глава одиннадцатая
У Мики в этот день было свидание с сестрой. За те "уступки", которых сумел добиться от Нины следователь, она получила это свидание не через решетку, а в углу общей комнаты у окна.
Голова у Нины была перевязана, обтянутые скулы исхудалого лица, черные круги под глазами и тюремный халат изменили ее до неузнаваемости. Она казалась старше лет на двадцать. У Мики захватило дыхание, когда он увидел эту тень прежней Нины.
- Ну, прощай, Мика, - сказала она. - Мне дали семь лет лагеря. Не думаю, чтобы я смогла это вынести. Жизнь мне сохранена только за то, что я подписала бумагу, в которой говорится, будто бы Олег сам признавался мне, что состоит в контрреволюционной организа-ции. Конечно, его и без моих показаний все равно бы пристукнули, и все-таки мне невыносимо тяжело! Уже вторую ночь я вижу во сне Софью Николаевну - его мать. Устоять перед их угрозами и побоями почти невозможно... Леля Нелидова тоже что-то подписала...
- Нина, так это правда, что бьют? Тебя били?
- Вот смотри: два зуба выбиты! Я так вымотана, так обессилена. Допросы без перерыва по двое суток, руки в синяках. Следователь уверяет, будто бы меня, как артистку, используют для концертов и самодеятельности, а тяжелые работы меня минуют... Я этому плохо верю, да и радость небольшая петь этим Скуратовым! Я хотела тебе сказать: теперь моя опека над тобой волей-неволей кончается; ты сам будешь вершить свою судьбу - смотри: будь осторожен, не попадись в их когти!
- Думать лишь о том, как спасти свою шкуру, я не собираюсь, но... Короче, ты обо мне не беспокойся. Обещаю тебе: со мной ничего не случится.
- Ну, спасибо. И еще одна просьба: не говори Асе, что я подписала эту бумагу, а Егору Власовичу, Аннушке и Марине расскажи все начистоту. Вещи продавай, если будет трудно; распоряжайся всем, как хочешь. А за меня молись как за грешницу, если не разучился еще молиться! Перекрестить хочешь? Ну, перекрести. Дай поцелую эти лягушачьи глаза, такие мне родные. Я не плачу - ты видишь, у меня слез уже нет. Молчи. К нам подходят.
Выйдя из стен тюрьмы, он расстегнул ворот куртки, чтобы нащупать крест под рубашкой и сжать его.
- Господи, яви Свою мощь и силу! И это здесь, в России, в бывшем Петербурге, происходят такие вещи! Истязают женщину, чтобы вынудить у нее заведомо ложные показания! Нет, не всегда можно и следует прощать - таких мерзавцев, как этот следователь, прощать нельзя!
