- Сломаны пальцы, - ответил он, и в этот раз у него тоже как будто пресекся голос.
Санитарка, вышедшая вслед за Лелей, заахала:
- Матушка-голубушка! На какие только выдумки они не горазды! Слыхано ля, пальцы себе ломают!
- Я не ломал, мне их сломали! - сказал Олег.
Конвойный стукнул винтовкой:
- Не разговаривать! Отвечать на вопросы только!
Леля поняла - Олег сказал эти слова, чтобы дать ей понять о форме допроса, которому был подвергнут. Белая пелена задернула ей глаза... На несколько секунд ей и впрямь стало дурно. Призвав на помощь всю свою волю, она опять взялась за бланки и нашла, наконец, в себе силы прочитать и разобраться в написанном.
- Дашков назначен на снимок правой кисти, а на просвечивание кишок Никифоров, - сказала она уже более спокойно.
- Точно ли, товарищ? Насчет гвоздей, помнится, о двоих говорили? возразил конвойный.
- Совершенно точно, если я говорю. Ведите обоих в кабинет, - и Леля пошла не оборачиваясь.
Поля приблизились к стонавшему уголовнику и взяла его под руку.
- Ну, идем. Подымайся, идем! Чего уж тут! Любишь кататься, люби и саночки возить!
Тот поднялся, шатаясь. Они вошли первыми, за ними Олег, за Олегом конвойные.
- Подождите за дверьми, - сказала Леля, останавливая последних.
- Нет уж, разрешите и нам, товарищ. У этих обоих по целой катушке, видать, "вышка" ждет, будущие смертники. Боязно с глаз спустить, - возразил тот же парень.
Леля содрогнулась и быстро взглянула на Олега: он не изменился в лице - или для него это не было новостью, или он не придавал значения разговору конвоя.
- В нашем кабинете окна решетчатые, а ключ от второго выхода в надежном месте, я отвечаю за свои слова. Останетесь за дверьми, настаивала Леля. Но конвойный не отходил.
- Нет, товарищ! Конешно, извиняюсь, но не отойду. Наказывали глаз не спускать. Народ уж больно отчаянный. Разрешите войти хоть одному мне. Я у самой двери сяду, не помешаю. Ведь я на службе, товарищ.
Леля не решилась более настаивать. Конвойный вошел и опустился у двери на табурет; заключенных провели к топчану в глубину комнаты. Леля мучительно искала выхода.
Она окликнула санитарку и нырнула в темную проявительную. Поля пошла за ней; они остановились друг против друга при свете красных фонарей.
- Поля, я вас попрошу об одном одолжении. В свою очередь обещаю выручить вас или услужить вам чем только смогу. То, о чем я попрошу, очень важно для меня, Поля.
- Да что вы этак волнуетесь, Елена Львовна? Вы, может, без денег - так я одолжу с радостью.
