Тогда я стал наблюдать саму тревогу и начал понимать, что проблема заключалась не в работе, а в мыслях о работе. Поиски “света в конце туннеля” были не чем иным, как оборотной стороной страха — надежды, что какая-то перемена в обстоятельствах спасёт меня от тревоги. Постепенно до меня стало доходить, что надежда и страх — тоже не что иное, как идеи, витающие в моем уме. На самом деле они не имеют ничего общего с самой работой.
В этот момент меня поразила догадка, что свет, который я искал, и есть туннель и что туннель, в котором, как мне казалось, я был заперт, и есть свет. Единственная разница между ними — моя точка зрения, способ, которым я предпочитаю смотреть на свою ситуацию.
Эта смена угла зрения составляет всю разницу. Когда я ощущаю беспокойство или страх, я могу взглянуть на эти импульсы и понять, что у меня есть выбор. Я могу подчиниться им или могу наблюдать их. И если я предпочту их наблюдать, я больше узнаю о самом себе и о своей способности принимать решения относительно того, как реагировать на события в своей жизни».
История, рассказанная этим человеком, напомнила мне о собственном переживании, полученном в аппарате ФМРТ, разновидности туннеля, где я подвергся испытанию жарой, шумом, криками и плачем, которые запросто могли бы привести в замешательство, но вместо того стали благоприятной возможностью обнаружить ещё большую глубину и качество покоя, ясности и сострадания. Моя практика в ранние годы и полученные благодаря ей переживания показали мне: то, что поначалу может показаться тьмой, по сути, не более материально, чем тень, отбрасываемая в потоках истинного света ума.
