Пыталось ли местное население спасать евреев?
О проявлении местным населением какой-либо активности в деле спасения евреев от истребления у нас относительно очень мало сведений. Из коммунистических кругов одно время — особенно начиная с 1943 года — энергично лансировались сообщения, которые должны были создать впечатление, будто случаи спасения евреев местным населением носили массовый характер. Илья Эренбург в предисловии к составленному им второму томику материалов о «народоубийцах» писал:
«…С глубоким волнением читатели ознакомятся также с фактами, которые доказывают советскую солидарность, силу братства народов, проявившиеся в стремлении большого числа141 русских, белоруссов, поляков, украинцев спасти евреев от бойни».142
Такие случаи, конечно, бывали, но по сравнению с чудовищными размерами бойни, которой подвергались евреи в оккупированных областях, их было немного. Эренбург особенно тщательно собирал для цитированного только что сборника сообщения о спасении евреев не-евреями. Но если подсчитать все такого рода сообщения в сборнике, итог получается очень скромный: всего таких случаев приведено здесь 10, с общим числом спасенных евреев достигающим 24, в том числе в двух случаях (из них в одном речь идет о 10 спасенных) помощь евреям, по-видимому, носила не вполне бескорыстный характер.
В конце 1944 года Эренбург написал для американской печати статью «Маленькие люди помогали спасать евреев в оккупированной России»143, в которой вкратце сообщил о всех случаях спасения евреев неевреями, о которых подробно рассказано в названном сборнике, и дополнил этот перечень сообщением (из 1-го выпуска того же сборника)144 о спасении семи еврейских семей (30 человек) из города Орджоникидзе (бывш. Енакиево в Донбассе) в одном украинском колхозе. Это исключительный, но всё же, вероятно, не единственный случай такого рода. Но когда Эренбург в той же статье пишет, что
«в Харькове (Украина), Вильне (Литва), Львове (Галиция) были случаи казни за спасение евреев. Это не остановило благородных людей. Мы составили списки145 имен этих лучших из людей, оправдывающих веру в человека, каким бы испытаниям он ни подвергался», —
это явное преувеличение. И такие случаи, вероятно, бывали, но в обоих составленных Эренбургом сборниках материалов ни одного такого случая не приводится. Это значит, что они были чрезвычайно редки. Тем более оснований было бы сохранить для потомства имена этих «лучших из людей». Увы, интерес к такого рода фактам в советских кругах далеко не так значителен, как об этом можно было бы судить со слов Эренбурга: в печати мне такого рода «рекордс» не попадались.
