Позже — в августе 1942 года — положение в Белоруссии было следующим образом охарактеризовано в докладе «доверенного лица» немцев («белорусса из Латвии, впервые приехавшего на бывшую советскую территорию»):
«Для белоруссов не существует еврейского вопроса. Это для них чисто немецкое дело, не касающееся белоруссов. И здесь сказалось советское воспитание, не знающее различий между расами. Евреям все сочувствуют и их жалеют, а на немцев смотрят, как на варваров и палачей евреев (Judenhenker): еврей, мол, такой же человек, как и белорусс».136
Возможно, что эта оценка положения была настолько окрашена в субъективный цвет, в соответствии с настроениями самого «доверенного лица», и что в действительности «сочувствие» евреям не носило такого широкого характера. Но сообщение это во всяком случае свидетельствует, что политика истребления евреев не встречала поддержки в широких слоях населения Белоруссии.
На Украине положение было значительно хуже. Антисемитов здесь и раньше было гораздо больше, а прибытие вместе с немцами значительного числа сторонников украинских крайних националистических групп, традиционно антисемитских, очень усилило, особенно в крупных украинских центрах, активность и местных антисемитов. Но даже и на Украине осуществить задачу истребления евреев главным образом силами местного населения немцам не удалось. Цитированный выше отчет о деятельности немецкой полиции безопасности за октябрь 1941 года ограничивается указанием, что «ожесточение украинского населения против евреев чрезвычайно велико, так как их считают ответственными за взрывы в Киеве. На них смотрят также, как на осведомителей и агентов НКВД, организовавшего террор против украинского народа».
Но непосредственно вслед за этим отчет переходит к рассказу об истреблении евреев силами немецкой полиции безопасности в Киеве, Житомире и Херсоне, нигде при этом не упоминая об участии в этом деле украинцев137. В другом документе — в докладе д-ра Ганса Иоахима Кауша, участника трехнедельной «информационной поездки» по Украине и Крыму, организованной министерством Розенберга в июне 1943 года, — мы читаем:
«Украинцы довольно равнодушно наблюдали истребление евреев. При последних операциях по истреблению евреев прошлой зимой несколько деревень оказали сопротивление».138
Это указание на сопротивление истреблению евреев, оказанное «несколькими деревнями», очень лаконично — и во всех доступных нам материалах оно остается совершенно изолированным, — но немыслимо допустить, что немецкий автор, облеченный доверием властей, его просто выдумал. Может быть, здесь речь идет о сопротивлении еврейских деревень? Но это как-то плохо вяжется с текстом. Что за всем этим стоит, выяснить пока невозможно.
