Мистерия, именуемая Жизнь | страница 17
— Вы ожидали, что Сатана, Демон, Люцифер начнет корчиться и испускать вопли и стоны во время крестного знамения?
— Нет, — сказал дон Энрике, — Бесы хитры, и так можно дурачить профанов. Демоны Семнадцатого Века научились приспосабливаться. Но разве вы, духовное лицо, посмеете сказать, что инквизиция, позор и чума Испании — от Бога? Варфоломеевская ночь, кровавая страница в истории Франции — от Бога? Это — от Сатаны! Я убежден в этом!
— Демагогия, — холодно сказал Арамис, — Реки крови Божьих созданий, что пролили ваши братья по Ордену, начиная с его основания — от Бога? Вы же не стремитесь подставлять щеку врагам Веры Христовой и принять мученичество, как то делали первые христиане?
— А Сент-Эльм? — закричал иоаннит, — Защитники Сент-Эльма — разве они не были нашими мучениками? Когда была осада Мальты!
— А миссионеры моего Ордена — разве они не были нашими мучениками? — прошептал Арамис.
— Демагогия, — сказал рыцарь, — Но мы теряем время в пустых спорах. Я не в ответе за все дела Мальтийского Ордена. Но, если я вас правильно понял, вы смеете угрожать нам? Не становитесь на пути иезуитов, иначе вас ждет судьба тамплиеров? Разве мы конкуренты? Надо искать то, что нас объединяет, а не усугублять раздор. Я уважаю и чту память ваших отважных миссионеров, так же как и вы — это я видел по вашему лицу, преклоняетесь перед героями Сент-Эльма.
— Раз уж мы заговорили о конкуренции — вспомните историю. Разве тамплиеры не были вашими конкурентами? Разве между двумя рыцарскими организациями не было соперничества? Интриговали и те, и другие. Вспомните историю, вспомните, дитя мое.
— Я знаю больше, чем вы думаете. Но крушение тамплиеров в четырнадцатом веке и для наших было, по-моему, катастрофой. Однако, епископ, времена изменились. Мы не так связаны с Людовиком XIV, как тамплиеры с Филиппом Красивым. Нас Король-Солнце не сокрушит, да это ему и не надо. Нас считают драчливыми, воинственными, но я лично это не считаю недостатком. А вы блефуете!
— А если бы я взял на себя роль и Филиппа Красивого и роль Папы Римского, — как бы вскользь заметил Арамис.
— Вот это да! — со смехом сказал рыцарь, — Ему предлагают убежище, а он угрожает.
— Убежище? Мне? Вы смеетесь! Я, как нищий, буду просить у вас пристанища? Словно я не Генерал Ордена, смею заверить, более могущественного, чем ваш, а какой-то бедолага, отбитый у мусульман купчишка, обращенный в рабство?
— Гордыня вас погубит, — вздохнул дон Энрике, — Если бы только вас, беда небольшая. Но вы на краю бездны. И вы туда же увлекаете беднягу Портоса. На что вы рассчитываете?