— Я, пожалуй, пойду, — бросил он через плечо.
Помахав Лорел, чернобородый спрыгнул на трап, и через несколько минут я увидела, как он уже идет по дороге в город.
Когда Том Хендерсон скрылся из виду, я повернулась к Лорел.
— Что он делал на корабле?
Удивительно, но девочка на сей раз ответила не ломаясь:
— Он сказал, что когда-то служил на "Гордости", еще мальчишкой. И что ему захотелось возобновить с ней старое знакомство. А говорил все это с какой-то кислой миной. Может быть, ему просто нужно было где-то спрятаться. Место, откуда он мог бы следить, что творится в доме капитана. Он как раз наблюдал за домом в подзорную трубу, когда я поднялась на борт.
— Тогда тебе лучше сказать об этом своему отцу, — посоветовала я.
— А зачем? Я никогда ничего отцу не рассказываю, — мрачно проронила Лорел. — Это корабль капитана… — Девочка осеклась, словно до нее внезапно дошло, что отныне больше не следует говорить о капитане в настоящем времени. — Его построил еще дед капитана Обадии, — продолжала Лорел. — Теперь-то он в море уже не выходит, но капитан Обадия содержал "Гордость" в порядке и ни за что не хотел продавать. Он всегда говорил, что ему нужна палуба под ногами и каюта, чтобы глаза его не глядели на этих сухопутных крыс. А в письменном столе в капитанской каюте хранил всякие секретные бумаги. Он сам мне так сказал. И обещал, что когда-нибудь покажет, как открываются потайные ящики.
Лорел сняла руки со штурвала и отвернулась, глядя на спокойные воды гавани. Я с болью в сердце поняла, что она пытается скрыть от меня свое горе, такое глубокое, что я о нем и не подозревала.
— Лорел, мне очень жаль капитана, — сказала я. — Даже передать тебе не могу, как мне его жалко.
— Мы с ним очень дружили. — Девочка отрывисто бросала слова через плечо. — Моя бабка говорит, что это его доконал ваш приезд. Вы заставили его страдать так, что у него сердце разорвалось, и он от этого умер. Ну почему вы не уехали и не оставили нас в покое?!
Я молча досадовала, глядя ей в затылок. Чем опровергнуть такую коварную и злонамеренную ложь? Если капитана и взволновал мой приезд, то моей вины тут не было. А в новых обстоятельствах продолжать настраивать девочку против меня вдвойне глупо и несправедливо.
— Мне бы хотелось как-нибудь поговорить с тобой об этом и объяснить, почему я здесь, — сказала я.
Лорел сгорбилась, подняв плечи. Она отвергала меня, и я понимала, что сейчас не время ее переубеждать. Оставив ее в покое, я вернулась по палубе на широкий закругленный нос, так непохожий на острый и четкий профиль клипера. Там я оперлась о леер, протянув одну руку на бушприт и пытаясь представить себе, что вокруг меня не суша, а океанский простор. Наверное, я сама замечталась не хуже Лорел, потому что не заметила стоявшего среди раскиданных бревен и досок верфи человека, который, запрокинув голову, глядел на меня. Наконец он окликнул меня через неширокую полосу воды.
