- Я сразу же стал вашим рабом. И душой и телом.
- Из одного рабства я вас освобожу. Выбирайте сами - из которого, - и добавила игриво: Хотя вы, конечно, хотели бы, чтобы я освободила вас сразу и от того и другого?
- Лучше уж оба вместе, чем ни одного. Это означает что...- Что вы выбираете наиболее тяжкое рабство?
Маленькая озорница весело засмеялась и села в экипаж. Акли крикнул кучеру:
- Отвезите барышню назад, в пансион!
Девушка выглянула в окошко экипажа и, повернувшись, помахала ему белым платком. Акли в свою очередь прощально помахал ей. Все это пустяки, кое-то недоразумение, - был убежден он, - может шутка. Но ничего, им еще достанется от императора!
- Ну а теперь мы можем идти, господа,- сказал полицейским с известным высокомерием. Не берусь предсказывать, но думаю, что дело окончится неприятностями. Причем, не для меня. Вот увидите.
Один из детективов свистком подозвал пролетку, они сели в нее и втроем покатили к главному зданию полицейского департамента. По дороге Акли был погружен в размышления, хотя двое детективов все время пытались заговорить с ним.
- Замечательная барышня,-начал один.- Это воспитанница императора, не так ли, сударь?
- Да, - коротко, неприветливо буркнул Акли.
Многие молодые люди хотели бы за ней приволокнуться, наверное?
Ну, это лакомство не про их честь, - заметил другой детектив.-Император-человек строгий.
- Чепуха, чепуха, - возразил ему первый детектив - курносый, с лицом славянина.- На это есть одна русская поговорка, дружочек: любовь, когда ей прийти не спрашивает и царя.
- Это уж точно!- хохотнул другой детектив.
Акли вконец разозлил фривольный тон их разговора он раздраженно перебил их:
- Меня под замок посадить решили? А может прежде каждый из вас на свой роток навесит замок?
Его строгий тон произвел впечатление на шпиков, и дальше, до самой площади Хоэ-маркт, где находилось главное управление полиции - здание с аркадами и окнами в решетках - они ехали молча. Все это время арестованный упорно доискивался в своих мыслях до причины ареста, но так и не находил ничего подходящего, что могло хоть как-то объяснить ее. Он еще не был достаточно хитрой придворной лисой, и потому перебирал в памяти свои собственные вины и прегрешения а, ему нужно было бы вспомнить своих врагов.
Наконец дрожки вкатились под своды огромных ворот. Навстречу им из будки в подворотне вынырнул красноносый тюремщик в зеленой с серебряными галунами одежде. Погромыхивая связкой ключей, он весело мурлыкал себе под нос: "Не вечно ясну солнышку светить, наступит вечер - надо заходить".
