Минуты идут, и опасение, что Тадеуш сбежит, проходит. Он отвечает на бесконечные вопросы о своей жизни в Варшаве, о его квартире, занятиях, делах в университете. Их беседа становится все более естественной и дружеской. «Я выиграла», — торжествует она. Они подходят ко дворцу Радзивиллов, к месту, где начинается крутой спуск к Висле, хотя сама река еще довольно далеко. Ханна теряет равновесие и едва не падает, не уверенная в том, что проделывает все это не нарочно. Тадеуш вовремя подхватывает ее и не выпускает ее руки.
— Я мог бы тебя не узнать, Ханна.
Голос серьезный, низкий, почти хриплый; взгляд ищет глаза Ханны; мягкое настойчивое пожатие руки заставляет ее повернуться к нему лицом.
— Ханна.
«Он меня сейчас поцелует». Это она тоже предвидела, потому и выбрала это местечко под деревьями. Здесь они одни. Она очень тщательно готовилась, перечитала все книги, из них пять раз — «Опасные связи» Шодерло де Лакло, где многое осталось для нее загадкой. Она расспрашивала Ребекку, но и та далеко не все ей прояснила. Как бы то ни было, она выработала свою стратегию: она мягко отстранится, как великосветская дама, чтобы он не принял ее за легкодоступную девицу.
Напрасные расчеты. Она отстраняется, но не мягко, а очень резко, порывисто и тут же отмечает про себя: «Ну и» дура! Еще немного, и ты бы врезалась в дерево. Что за прыжки! В этот момент ей еще невдомек, что и Тадеуш не более ловок. Она поймет это позже.
Колокола собора давно пробили шесть часов, а она все еще без устали говорит:
— Эта дама, очень богатая сестра директора завода…
— Ханна, — перебивает он наконец. — Я не знаю даже твоей фамилии.
Молчание. Оглушенная, она смотрит на него. Похоже, он давно ее не слушает. Он смотрит на нее мягко и нежно. Его нежность Ханна принимает за притворство. Она продолжает думать, что он разыгрывает комедию, даже тогда, когда признается, что очень одинок в Варшаве и очень счастлив, что случай помог ему встретить ее. «Где ты живешь? Ты мне не сказала». Он хотел бы ее навестить… У него мало денег. Его отец умер, и после его смерти жизнь Тадеуша очень изменилась.
Так они выходят на площадь Старого Рынка точно в намеченный ею момент, когда появляется бричка и подъезжает к ним. Бричка останавливается, и Пинхос, одетый в ливрею почти своего размера, открывает дверцу перед Ханной.
— Мне надо ехать, — говорит она.
Она делает вид, будто размышляет. Затем назначает свидание, но не на завтра или послезавтра, как предлагает Тадеуш, а на следующей неделе. Если только ей не придется поехать на завод в Лодзь, на тот завод, который ей завещал дядюшка Буним. У нее столько дел с этим наследством…
