— Я знаю, — кивает Мендель. — Ей даже удалось убедить меня, что я — ее дядя. Но я хотел бы вас попросить кое о чем, ребе Лейб. Вы человек опытный, с безупречной репутацией, о вашей осмотрительности в помещении капитала ходят легенды, а что до вашей честности, то о ней говорят до самого Черного моря…
Дейч недоверчиво моргает.
— Да-да. Так и говорят. И справедливо. Я хотел бы вас попросить позаботиться о моей племяннице. Если с нею что-нибудь случится… — Мендель Визокер надувает грудь, и в комнате становится тесно. — Я оторву виновнику голову. Я не стану разбираться в бумажках.
Кафе на улице Крахмальной только что закрыло свои двери. Недалеко от него два или три борделя открыли свои. По мгновенной ассоциации в голову Менделя приходит имя Пельта Мазура-Волка. Он уже собирается произнести его и спросить у Ханны, не пытался ли сутенер увидеться с нею, но Ханна, которая идет рядом, в ту же секунду начинает говорить сама. Она спрашивает у Менделя о его планах, точнее о его давнем намерении навсегда покинуть Польшу и отправиться во Францию, Америку или куда-нибудь еще.
— Или в Австралию, — говорит она. — Три года назад вы мне рассказывали об Австралии и о вашем друге Шлоймеле, который разбогател в Сиднее и который постоянно приглашает вас приехать к нему…
Ее память всегда будет удивлять его. Рассказывает ли он ей о некоем Прилуке из Одессы, как она его тут же поправляет: он, вероятно, спутал, или существуют два Прилуки, так как полтора года назад он говорил о Прилуке из Киева, у которого четыре дочери, одну из них зовут Анастасия и у нее родинка над левой грудью…
— Есть еще новости от вашего Шлоймеля?
— Нет. Он мне написал два или три раза и все.
— Скорее пять, — поправляет она. — Не считая, что еще одно письмо от него, возможно, вас ждет у литовок из Данцига.
О черт побери! Какое им дело, ей и ему, до Шлоймеля Финкля из Австралии, из Сиднея или, может быть, из Мельбурна, он всегда их путает? Чего она хочет? Отправить его в Австралию? А может, сама хочет отправиться туда? Она ведь даже не знает, где эта Австралия находится.
— Я очень хорошо знаю, где это, — спокойно говорит она. — Нужно обогнуть побережье Африки, повернуть налево и плыть прямо. Я смотрела по моему атласу, Мендель Визокер…
До сих пор они шли рядом по улице Крахмальной. Но, произнеся имя Менделя, Ханна внезапно останавливается. Мендель делает два или три шага, ничего не заметив. Обернувшись, он видит ее стоящей неподвижно, и взгляд ее, как это часто у нее бывает, обращен внутрь себя. Она говорит глухим голосом:
