Гиперболоид смерти. Психотронное оружие в действии | страница 2
Данная моя работа, послужившая продолжением первой книги, логически вытекает из моих прошлых расследований. Ведь сегодня мало кто способен связать разрозненные потоки информации, поступающие к нему со всех сторон. Не каждый способен, взяв за основу ворох разрозненной информации, предположить, что это – лишь верхушка айсберга, и постараться разглядеть остальную громаду льда под толщей воды, пусть даже там скрывается страшная тайна.
Хуже всего другое – от психотронного оружия нет средств защиты. Оно воздействует на любого человека (конечно, по-разному, иначе я вряд ли писал бы эти строки). Все мы разные, но осознание собственных поступков и не принятие их как данности, а поиск вызвавшей их причины часто может помочь выиграть эту борьбу. Борьбу не с самим собой, но с чужеродным, инопланетным разумом, настолько далеким от обычного, людского, что порой кажется: его породила не просто чуждая нам галактика, а совершенно другой мир. Хотя на самом деле это – самый обычный разум власти.
И может быть, если не будут приняты меры по предотвращению создания психотронного оружия, в скором времени у нас не останется более собственных мыслей и собственных чувств. Тогда мир из нашумевшего в свое время фильма «Матрица» будут нам казаться райским уголком. Хотя нет, не будут, потому что вряд ли мы будем о чем-то мечтать или сможем ненавидеть незримые рабские оковы, которые прикуют нас прочнее, нежели кандалы – древних гребцов галер к их скамьям. Вполне возможно, мы будем их любить и падать ниц, повинуясь взору властителей…
Часть первая.
Проект «Блики»
Чудо – событие, описанное людьми, услышавшими о нем от тех, кто его не видел.
Хаббард
Чьи уши закрыты для правды и кто не в силах выслушать ее из уст друга, того не спасет уже ничто.
Цицерон
Глава 1.
Генератор ненависти
Бойтесь данайцев, дары приносящих.
Вергилий
– Ее руки тянулись ко мне, я до сих пор помню, как дрожали от ярости эти скрюченные пальцы, готовые рвать, рвать, рвать! Рвать человеческую плоть! В ее глаза лучше не заглядывать, в них… Нет, Перцефф, в них была даже не смерть, скорее слепая, безудержная, безграничная ненависть, – я заглянул в глаза Тома Осланда. Взгляд пустой, чуть подернутый белесой поволокой, упертый в невидимую для меня точку. Точку пересечения прошлого и настоящего. Он сейчас находился далеко от моего кабинета, он сейчас находился там, где чудом ли, Провидением ли остался жив.
Помолчав, Том продолжил.
– Такое чувство… это как взрыв, Перцефф! Большой взрыв! Когда находишься в этой чертовой толпе – понимаешь, что это и есть конец всей Вселенной. Твоей, их! Дальше уже есть либо одно целое – «мы», либо – «они». Но лучше быть первым, чем вторым. Знаешь, почему я так уверен? – неожиданно спросил Осланд и, не дожидаясь ответа, выпалил: – Я был – «они», именно «они», в толпе – «мы»…