У Элейн определенно начались галлюцинации.
Она откинулась на подушку и закрыла глаза. Черт! Ей действительно не мешало бы поспать еще немножко. Она чувствовала себя так, как будто прошла весь путь от Чикаго до Нью-Йорка и вернулась обратно в Чикаго, но, судя по пробивающемуся сквозь веки свету, было пора вставать. Тем лучше. Вначале мужчина с кнутом, теперь это. Страшно представить, кто будет следующим в ее кошмарных сновидениях.
— Подымайся, не искушай дьявола, ты! Я не дам витать в облаках сейчас, после того, как он тебя поимел!
Элейн была силой выдернута из кровати. Тяжелая коса черных волос легла на ее левое плечо, одновременно липкий комок вполне определенной жидкости медленно стек по внутренней стороне бедер. Она погрузила ноги в шерстяной ковер и уставилась на голову старухи в пышном чепце, приплюснутом сверху. От этого пугала исходило тепло наряду с сильным запахом, который был таким ядреным, что, казалось, мог сбить с ног на расстоянии двадцати ярдов. Сердце Элейн остановилось, прежде чем снова забиться в бешеном ритме. Это был вовсе не сон. Она не могла припомнить, чтобы раньше во сне ей удавалось чувствовать чей-то запах. И все же этого не могло быть в реальности. Ведь это не их с Мэтью спальня. Где ее нейлоновая пижама? Эти стройные волосатые ноги не принадлежат ей, пухленькой Элейн, которая регулярно сбривала растительность со своего тела. И волосы на ее лобке были под стать волосам на голове, блекло-каштановым, пронизанным сединой. Ее левая голень не была травмирована. А Мэтью не говорил с коверкающим язык шотландским акцентом, и тем более не имел привычки маскироваться под старьевщицу из девятнадцатого века.
Она сделала глубокий вдох, успокаивая дыхание. Ей тридцать девять лет. И ей не впервые снится, что она спит. Не о чем беспокоиться. Сейчас, когда она поймет, что это всего лишь сон, она проснется. Так всегда происходило в ее сексуальных снах, как раз в преддверии ожидаемого невероятнейшего оргазма. Неожиданно она почувствовала слабое давление внизу живота. Ей нужно в туалет. Разве это не доказывает, что она во сне?
— Девочка, что у тебя хворает?
При ближайшем рассмотрении старуха еще больше походила на персонаж из фильма по роману Чарльза Диккенса. Пожалуй, на женский вариант скупца Скруджа [3], которого сыграл Бела Лугоши [4].
— Ты глядишь, будто не узнаешь свою старушку Хэтти!
С каждым словом изо рта старухи вылетало облачко белого пара, придавая сцене еще больше нереальности.
