– Не желаете ещё вина, сэр? – спросила стюардесса с чистым розовым хорошеньким личиком. Она вполне заслуживала того, чтобы оказаться среди наград, которые праведникам предстоит получить в раю.
– Ах да, спасибо, – ответил он на лучшем кембриджском английском языке. Такой поступок грубо противоречил исламу, но отказ выпить будет выглядеть слишком подозрительным, в который раз сказал он себе, а его миссия слишком важна, чтобы можно было позволить себе излишний риск. По крайней мере, именно так он всегда говорит, сознался сам себе Мохаммед, ощутив лёгкий укол совести. Он в два-три глотка выпил вино и, нажав на ручку, откинул спинку кресла. Вино, конечно, никак не укладывалось в законы ислама, но зато оно хорошо помогало заснуть.
* * *
– Мичелл считает, что близнецы достаточно компетентны для новичков, – сказал Рик Белл своему боссу.
– Провели занятия по слежке? – спросил Хенли.
– Да. – Ему не нужно было пояснять, что для настоящей тренировки требовалось хотя бы восемь-десять автомобилей, пара самолётов и человек двадцать агентов, но Кампус не располагал даже частью этих ресурсов. Зато он обладал возможностью куда свободнее обходиться с объектами наблюдения, в чём были и свои преимущества, и свои недостатки. – Александеру они, кажется, тоже приглянулись. Он говорит, что у них есть мозги, и они знают, как ими пользоваться.
– Приятно слышать. Есть что-нибудь ещё?
– Рик Пастернак говорит, что у него что-то новенькое.
– И что бы это могло быть? – ленивым тоном поинтересовался Джерри.
– Соединение на основе сукцинилхолина – синтетическая версия кураре, почти мгновенно парализующая скелетные мускулы. Сразу лишает способности дышать. Он говорит, что от него человек умрёт ещё вернее, чем от штыка, всаженного в грудь.
– Прослеживается? – коротко спросил Хенли.
– А тут, наверно, самая лучшая новость. Эстераза организма быстро разлагает препарат, превращая его в ацетилхолин. Так что обнаружить его будет крайне трудно, разве что объект грохнется у дверей центра судебно-медицинской экспертизы, где к тому же найдётся очень умный патологоанатом, который станет искать что-то необычное. Вы не поверите – русские наткнулись на этот препарат ещё в семидесятых годах. Они подумали о его боевом применении, но как оружие массового поражения он оказался непрактичным. И, как ни странно, КГБ тоже не стал им пользоваться. А через час даже на мраморном столе не найдут ничего, кроме типичнейшего инфаркта миокарда.
