– Ты считаешь, что это факт?
– Да, сэр, это факт.
– Ты не говорил об этом с отцом?
– Нет, сэр. – Джек-младший тряхнул головой. – Он просто отмахнулся бы. Папа много чего рассказывает мне, но о таких вещах не говорит.
– И о чём же он тебе говорил?
– Все больше о людях. Ну, знаете, о том, как разговаривать с политиками, о том, кто из иностранных президентов любит маленьких девочек, а кто – мальчиков. Ва-аще! Сколько же такого творится, особенно за океаном! О том, что они за люди, как думают, какие у них личные привычки и пристрастия. Какие страны уважают своих военных и заботятся о них. В каких странах хорошо работают шпионские ведомства, а в каких никуда не годятся. Очень много говорил о людях с Холма. Все вроде того, что можно прочитать чуть ли не в любой газете или книжке, с той только разницей, что папа рассказывал мне чистую правду. Я отлично понимаю, что все это нельзя пересказывать ни при каких обстоятельствах, – поспешно заверил хозяина кабинета молодой Райан.
– Даже в школе?
– Ничего такого, что я не видел напечатанным в «Пост». Газетчики хорошо умеют отыскивать факты, но они обожают пересказывать совершенно убийственные вещи о тех, кого не любят, и, наоборот, часто не торопятся публиковать то, что пошло бы на пользу даже их любимчикам. По-моему, все, кто занят в бизнесе по распространению новостей, ведут себя точно так же, как женщины, пересказывающие друг дружке сплетни по телефону или за карточным столом, – мало заботятся о достоверности, а стремятся как можно сильнее навредить тем, кто им не нравится или даже просто совершенно безразличен.
– Они люди в такой же степени, что и все остальные.
– Да, сэр, вы правы. Но когда моя мама оперирует чей-то глаз, ей совершенно безразлично, нравится ей пациент или нет. Она принесла присягу участвовать в игре по существующим правилам. Папа ведёт себя точно так же. И меня они так воспитывали, – заключил Джон Патрик Райан-младший. – Наверно, все отцы говорят своим детям одно и то же: или делай своё дело хорошо, или не делай его вовсе.
– Сейчас уже далеко не все так считают, – заметил Хенли. Впрочем, лично он учил своих сыновей, Джорджа и Фостера, именно этому.
– Может быть, и так, сенатор, но я в этом не виноват.
– Что ты знаешь о торговом бизнесе? – спросил Хенли.
– Разве что самые основы. Я могу немало наговорить на эту тему, но слишком мало тёрся в делах, чтобы работать самому.
– А по какой специальности ты получил степень в Джорджтауне?
