Сегодня, очевидно, предстоит третий вид работ – сбор степных растений. Этим также занимались практически ежедневно – костру нужно топливо, а пирамиде сено. Но обычно здесь задействовалось две-три группы по три-четыре пленника или аборигена. Всех одновременно гоняли нечасто – Андрей по пальцам мог пересчитать такие случаи.
Все необычное пленников всегда пугало… Неужто опять запуск? Нет, только не это…
Запуск это местный кошмар. Самый страшный кошмар. Ужасающий в своей нелогичности, жестокости и полнейшей непонятности. Все, что связано с запуском, в разговорах людей своего рода табу – про него предпочитают помалкивать. Если кто-то его настойчиво упоминает, то немедленно оказывается в положении вульгарного матершинника ухитрившегося в костюме извращенца заявиться на лирический вечер церковной поэзии. Но если на подобном мероприятии ему грозит лишь моральная обструкция, то здесь могут и в глаз дать.
Не любят пленники напоминаний о самом страшном кошмаре этого мира. Единственное исключение – день запуска. Не весь день, а только после события. Тогда его обсуждать можно свободно. Бояться уже нечего: два запуска в один день не бывает – это люди безошибочно осознали еще в самый первый раз.
Пережить такой кошмар два раза за день не получится – не хватит ни сил, ни нервов.
Колона миновала дальнюю оконечность полосы. Здесь людям приходилось шагать осторожно: вся растительность вырезана под корень – развалившаяся, латанная-перелатанная обувь защищала ненадежно. Ноги были очень недовольны контактами с сухими пеньками степных трав и кустиков. Кроме того повсюду громоздятся кучи обломков самолета. Когда их вытаскивали с полосы, всю местность вокруг усеяли осколками стекла, металла и пластика. Обух примерно неделю назад ухитрился загнать здесь в ногу алюминиевый треугольник с зазубренными краями. Вытащить его было непросто, а рана потом сильно воспалилась, и ему с каждым днем становилось все хуже. Лечить ногу нечем… Жаль – Обух на вид не кажется крепким, но силен и вынослив.
Был…
Чем дальше отходили от поселка, тем легче становилось идти. Бригады сборщиков травы здесь свирепствовали гораздо реже, так что обрезки стеблей ногам почти не угрожают. При каждом шаге в разные стороны разлетались толпы кузнечиков. Их здесь было настолько много, что среди пленников постоянно муссировались голодные идеи наловить их побольше и зажарить в котле. Пока что реализовывать не пробовали. Максимум на что сподобились – слопали несколько ящериц и одного суслика. Этой живности было здесь настолько мало, что серьезным подспорьем в рационе людей они стать не могли. Серьезная живность приближаться к поселку не желала, но вдали от него ее хватало. Во время своих побегов Андрей в этом убедился. Да и отряды дистрофиков нередко уходили поохотиться, приносили зайцев и здоровенных птиц, похожих на маленьких страусов. Изредка им доставались и приличные животные – длиннорогие рыжеватые козы. Дичь измельчалась и шла добавкой к халве. А жаль – любой из пленников полжизни бы отдал за хороший кусок проваренного мяса. А если оно при этом будет еще и соленым, то хоть сразу убивайте.
