— Так уж и все равно? — спросил Анри.
— Да! — резко сказал Рауль, — Все! Время вышло! Пошли, Ролан!
В дверь каюты постучали, вернее, забарабанили. Рауль открыл задвижку. На пороге появился Оливье де Невиль, слегка пьяный, сияющий, с цветком в петлице камзола.
— Сеньор мой! Матушка вас просит! — воскликнул Оливье, слегка изменив реплику Джульеттиной кормилицы. Рауль вздрогнул.
— Оливье, — промолвил он с мягким упреком, — Пей в меру. Друг мой, это удар под ложечку.
— Но я вовсе не пьян, мой милый, и я говорю истинную правду! Там, на палубе, герцогиня де Шеврез собственной персоной, и она послала меня за тобой. Впрочем, я по привычке так назвал Прекрасную Шевретту: нам она отрекомендовалась как графиня де Ла Фер.
— Это не сон… — прошептал Рауль, бледнея.
— Да иди же, она ждет! — сказал Оливье, подталкивая Рауля.
Рауль, забыв обо всем на свете, помчался на верхнюю палубу.
— Тоже мне тайна! — воскликнул Ролан, — Да вся Бретань знает историю нашего герцога!
— Я тоже все давно знал, — сказал Анри де Вандом, — Для меня не было ничего таинственного в тайне Рауля со времен Вандомской охоты, а она была вроде в сорок девятом году.
— Что до меня, милостивые государи, то я причастен к этой истории в прямом смысле — с пеленок, — заявил Оливье, — Но пойдемте, господа, пойдемте. Кажется, Прекрасная Шевретта привезла какие-то важные бумаги. Надо узнать, в чем дело.
