— А я, значит, не разумный, по-твоему?
— Недоразумный, — ответил мимикр.
— Он меня опять оскорбляет, — возмутился Цицерон. — Ты все время хочешь меня обидеть, да?
— Нет, я хотел сказать, что тебе достаточно небольшого уголка в сарае. Ты не мерзнешь. Тебе не нужны удобства. Тебе даже вкусная еда не нужна. Потребности очень маленькие, — подытожил мимикр.
— Потребности маленькие не потому, что я не мерзну, а потому, что у меня в голове что-то есть. — Цицерон постучал себя манипулятором по голове, и она загремела как пустая кастрюля. — Я бы тоже мог начать канючить: дайте мне сто десять вольт, машинное масло не той марки, но не делаю этого. И даже за целую цистерну самого лучшего масла своего собрата кувалдой по башке бить не буду. Простите, программа не та.
— Вот-вот, — обрадовался мимикр. — Ты же по программе живешь, которую в тебя заложил человек. А сам ты ничего собой не представляешь. Ты же ноль. Тьфу.
— Мимикр! — взревел Цицерон. — Ты вконец обнаглел. Да я тебя сейчас…
— А что ты меня сейчас? Ты же не будешь меня бить. Сам говорил, программа не та. Вот и не рыпайся.
— Алеша, — возбужденно проговорил Цицерон, — давай прогоним этого мимикра. Он же самым подлым образом пользуется моей мирной программой.
— А ты меня вчера раз сто обозвал вором и жуликом, — ответил мимикр. И ничего, я стерпел.
— Хватит вам ссориться, — не выдержал Алеша. — Вы оба все время друг друга оскорбляете. Так же невозможно подружиться. Мне кажется, ты не прав, Фуго. Без Цицерона нас этот зверь слопал бы за одну минуту.
— А без него я в этот лес ни за какие коврижки не пошел бы, проворчал мимикр. — Сам затащил нас сюда, вот пусть и охраняет.
— Тебя я охранять отказываюсь, — откликнулся Цицерон. — Если появится ещё какой-нибудь хищник, я сам тебя к нему в пасть запихну да ещё проглотить помогу.
— Ты слышал?! — воскликнул мимикр. — И этот робот считает себя разумным, мирным существом! Мясорубка несчастная!
— Хватит! — закричал Алеша. — Все! Если вы сейчас же не помиритесь, мы дальше не пойдем! Вы же оба по отдельности такие умные и добрые, а ругаетесь как дикие тимиуки.
Комплимент и сравнение с дикими тимиуками сразу возымели действие, и мимикр уже более добродушно проворчал:
— А что я? Я ничего против него не имею. Машина как машина. Вполне полезный механизм. Я готов помириться, если он больше не будет меня оскорблять.
— Вот и пожмите друг другу руки, — обрадовался Алеша.
— Пожалуйста, — переминаясь с ноги на ногу, сказал Цицерон. — Я не против. Только что ему жать? У него и руки-то нету.
