Царь пишет на поднесенных ему бумагах: «Быть по сему, Александр, 1861 года февраля 19-го».
В этот же период. 1858 — начало 1861 года — расширяется сфера гласности, в центре ее — журналы «Современник», «Русское слово», «Отечественные записки»…
Прогрессивная профессура, прежде всего Петербургского университета (Кавелин, Пыпин, Бекетов, Стасюлевич, Спасович, Костомаров, Утин и другие), формулирует основной принцип университетской реформы: «Необходимо освободить академическое преподавание от всех стеснений, мешающих его влиянию на молодые умы». Требуют выборности ректора, ограничения власти попечителя учебного округа и министра, расширения университетской автономии — в научных, организационных, хозяйственных делах.
27 марта 1859 года — открывается особая комиссия при МВД во главе с Милютиным, которая займется местным управлением — будущим земством. Все эти годы интенсивно готовится реформа суда; пока что 8 июля 1860 года введена неизвестная прежде должность судебных следователей, и следственная часть, наконец, отделена от полицейской. Прежде «заподозренное лицо» считалось уже почти обвиненным; ныне, по крайней мере по закону, введены определенные правила при арестах, обысках, допросах. Всего было подготовлено 14 разных правил — фундамент будущего суда.
В 1857–1859 годах упраздняется Департамент военных поселений. С августа 1860 года Дмитрий Милютин — товарищ военного министра, а с мая 1861 года — управляющий Военным министерством, что означает непосредственный приступ к военной реформе.
Снова отметим одновременность экономических и политических перемен, параллельность уступок на «крестьянском» и «демократическом» фронтах. Высшая власть и пресекала, и в какой-то степени поощряла эту параллельность — ведя дело «сверху», боялась чрезмерной инициативы снизу; и в то же время своеобразным инстинктом она ощущала, что, расширяя гласность, привлекая определенные общественные силы, находится в большей безопасности от собственного аппарата, крепостников, реакционных заговоров.
На расстоянии многих десятилетий события всегда кажутся более спрямленными; результат задним числом окрашивает и упрощает сложную предысторию. А дело ведь шло «извилисто». Торжественно объявив в конце 1857 года начало крестьянского освобождения, власть затем взяла кое-что обратно, были изданы распоряжения, запрещающие прессе высказывать свободные суждения о готовящейся эмансипации; затем, однако, разговор возобновился; сверху вниз все время шли выговоры, циркуляры и даже более суровые репрессивные меры по отношению к тем, кто рассуждал «слишком смело»; и одновременно — губернские дворянские комитеты, а после того Редакционные комиссии были специально созданы для того, чтобы дворяне свое мнение высказали… Трудность, противоречивость ситуации порою приводили в отчаяние и самих главных «делателей» реформы: «Не могу себе представить, — восклицал Николай Милютин, — что выйдет из этого без руководства и направления при самой грубой оппозиции высших сановников, при интригах и недобросовестности исполнителей».
