– Сие ведомо только одной Генриетте, но ты не волнуйся, она дама практичная, просто так пакостить не станет. Скорее всего попросит тебя о какой-нибудь маленькой услуге.
– Какой?
– Ну, я же не оракул! Но думаю, о невыполнимых вещах она просить не станет, так что прими это как должное и перестань волноваться. Давай лучше собирайся. Пойдем тебе очочки искать.
В единственной на весь город «Оптике» ассортимент был, мягко говоря, невелик. Из всех имеющихся в наличии пятнадцати оправ Света выбрала самую уродливую.
– Я начинаю подозревать тебя в злом умысле, – сказала Полина, понуро разглядывая чудовищного коричневого монстра.
– Ничего, ничего! – отмахнулась Света. – В нашем случае чем хуже, тем лучше.
– Я похожа на Шапокляк.
– Ну и прекрасно! Шапокляк личность одиозная. У нее есть чему поучиться.
Пластмассовый монстр с простыми стеклами вскоре угнездился в Полининой сумочке.
– С костюмом вопрос решила? – спросила Света на прощание.
– Еще нет.
– Эх, жаль, у меня сегодня много дел, а то бы я тебя проконтролировала, – Света сокрушенно покачала головой.
– Ты уже и так внесла свою лепту, – Полина тяжело вздохнула.
– Ну что же делать?! Надо же как-то повышать твой изрядно пошатнувшийся в глазах администрации рейтинг!
Света умчалась по своим неотложным делам, а Полина побрела домой, на ходу решая сложную задачу: как одеться так, чтобы это выглядело скромно и хоть чуточку элегантно. В конце концов, она женщина, и уродовать себя окончательно ей совершенно не хочется. В обширном гардеробе нашлась только одна вещь, соответствующая строгим вкусам Балконовны. По иронии судьбы, несмотря на внешнюю простоту и невзрачность, вещь эта была куплена в Московском доме моды и стоила очень недешево...
Первого сентября новую учительницу французского из всего педколлектива узнала лишь Светлана Ивановна, да и то не сразу. Увидев произошедшую с новенькой метаморфозу, физрук Валерочка недоуменно покачал головой и желания «пообщаться поближе» больше не выказывал. Наверное, посчитал, что при первом знакомстве на него нашло затмение, если эта невзрачная серая особь показалась ему заслуживающей внимания. Даже суровое лицо Виктора Павловича при виде Полины на мгновение утратило невозмутимое выражение. И только Антип Петрович решился высказать всеобщее недоумение. С жалостью глядя на Полину, он сказал:
– Что-то ты, донька, совсем плохая стала. Заболела, что ли? Или от волнения?
В ответ Полина пробормотала что-то невразумительное и поспешила забиться в дальний угол учительской, подальше от любопытных глаз. Там она смогла наконец перевести дух и осмотреться.
