ее сестра Кенди, Хелен опять расклеилась, но в этом уже не было ничего удивительно. Особенно если учесть, что Ивонн всю ночь крутилась вокруг, несмотря на мои усилия как–то ее нейтрализовать. Ивонн то уговаривала меня написать цикл статей о том, как справляться с подобными ситуациями, то хватала Хелен и начинала причитать «Мы все так его любили». Никакой пользы от нее не было, скорее наоборот. Наконец я придумала, как убить сразу нескольких зайцев: попросила Ивонн сходить в круглосуточную аптеку купить валерьянки и чего–нибудь еще успокоительного по ее выбору (коробочка для лекарств в ее собственной сумке от Прады оказалась прискорбно пуста). Можно было подумать, что это Эйзенхауэр
[43] предложил ей взять на себя командование на Омаха–Бич
[44]. Продемонстрировав устрашающее рвение, она перед уходом не меньше восьми раз облобызала каждую из нас и наконец умчалась исполнять возложенную на нее миссию.
Не успела дверь за ней как следует закрыться, как Хелен спросила:
– Как ты думаешь, что на самом деле случилось с моим Тедди?
Вопрос ошеломил меня, как и ее холодный, отрывистый тон. Было в ее голосе что–то такое, что заставило меня поежиться. Так как до этого мне никогда не приходилось общаться с человеком, на которого свалилось бы такое несчастье, я решила, что должна ответить на вопрос. Но насколько искренной я хочу быть?
– Я не знаю, – ответила я нам обеим.
– Кто бы это ни сделал, пусть он сгорит в аду, – тем же ровным тоном произнесла она, а я почувствовала в животе неприятный холодок. Неуверенно кивнув, я получила в ответ напряженную полуулыбку. Холодок превратился в ледяную глыбу, и я поняла – Хелен что–то знает.
На какое–то мгновение я даже пожалела, что Ивонн ушла. Я была сбита с толку, мне нужен был кто–то третий, чтобы восстановить равновесие. Для собственного спокойствия я попыталась было сменить тему, но потом подумала, что если действительно собираюсь раскрыть это преступление, не могу отступить в первой же щекотливой ситуации. В то же время я не могла тут же превратиться в Филипа Марло[45], поэтому решила применить излюбленный прием, который так оживляет споры с бой–френдами – поменяться ролями.
– А как ты думаешь, Хелен, что произошло?
Подбородок Хелен мгновенно окаменел, выражение лица стало куда более холодным. Я заставила себя встретить ее взгляд и не начать извиняться, как я обычно делаю даже в тех случаях, когда не считаю себя виноватой, но хочу поскорее проскочить неприятный момент. Если она чувствует себя оскорбленной, то пусть объяснит, почему.
