Она с энтузиазмом подхватила:
– Да уж, есть, с чем работать, никаких сомнений! – Кэссиди сладострастно улыбнулась, а Трисия одобрительно рассмеялась.
– Ты будешь ждать, когда он позвонит узнать, не припомнила ли ты что–нибудь важное, или сама позвонишь ему и предложишь новую информацию? – спросила Трисия. Она – прирожденный стратег. О чем бы ни шла речь – она всегда первой рассчитает планы, возможности, направления атаки.
Я пожала плечами:
– Но у меня нет новой информации.
– Ты же – умная девочка, – настаивала Трисия, – придумай что–нибудь.
– Между прочим, я об этом и говорю. Я действительно думаю, что в состоянии обратить их внимание на что–то, чего они могут и не заметить. Я хочу что–нибудь сделать.
– Займись детективом, а остальное пусть идет своим чередом, – сказала Кэссиди. – Преступление все–таки не игрушка, особенно, если это не просто ограбление. Видит бог, нам не хотелось бы через неделю сидеть здесь и заочно пить за тебя, потому что ты в больнице, или в тюрьме, или еще того хуже.
– А что хуже, тюрьма или больница? – поинтересовалась Трисия, видимо, надеясь сделать выводы на будущее.
– Морг, – отрезала Кэссиди.
– Убедительно, – кивнула Трисия.
– Тогда дай ей, как следует по башке, ты там ближе сидишь. – Кэссиди в отчаянии отставила бокал. – У тебя доброе сердце, Молли, ты обычно хорошо обдумываешь свои действия, но это не значит, что надо испытывать судьбу. Обещай нам.
Я знала, что Кэссиди права, они обе правы, но я не могла отказаться от желания помочь следствию, особенно теперь, когда оно подкреплялось желанием ближе познакомиться с детективом Эдвардсом. Последняя идея казалась еще более привлекательной, чем маячившая в отдаленной перспективе статья.
Официантка принесла «Бренди Александр», дав мне возможность отвлечься и избежать очередной порции осуждения и порицаний. Отпив глоток, я решила, что впредь буду просить Трисию прописывать напитки для лечения всех моих травм, моральных и физических. В моей нынешней ситуации такая смесь оказалась просто находкой, и я намеревалась не спеша ею насладиться.
Насладиться напитком, потому что ситуация, хотите верьте, хотите нет, грозила стать еще хуже. Не успел второй глоток прохладной струйкой просочиться мне в горло, как чья–то твердая рука легла – чересчур тяжело легла – на мое плечо. От неожиданности я поперхнулась и должна была откашляться, прежде чем смогла обернуться. Мои подруги к этому моменту уже увидели, кто это, и по выражению их лиц я поняла, что оборачиваться мне не хочется.
