Золотко моё | страница 2
— Не нужна мне никакая кофта, слышишь?! — кричит ей вслед Берит. — Унеси её обратно!
Тогда Эва оборачивается. Не говоря ни слова, показывает Берит язык. И уходит.
— Никогда ещё не видала такой дерзкой девчонки! — говорит тётя Эстер тёте Грете.
— Вся в Лену пошла, — объясняет тётя Грета. — Та в детстве была точно такой же, ты ведь помнишь!
— Ну да, зато теперь, в больнице, ей, вероятно, не приходится дерзить, — говорит тётя Эстер, качая головой. — Думаю, она уже не поправится. И тогда придётся тебе мучиться с этой девчонкой. Ведь я не могу взять её, когда снова уеду в Америку.
А Эва стоит в кухне и всё слышит. О, как бы ей хотелось наподдать тёте Эстер, которая болтает, что мама никогда уже не поправится. Мама обязательно поправится. Она обязательно, обязательно, обязательно поправится и тогда придёт и заберёт отсюда «своё Золотко».
— Эва — не слишком приятная компания для Берит, — доносится из беседки голос тёти Греты. — Они постоянно ссорятся, когда вместе играют.
Вот тут тётя Грета права. Они постоянно ссорятся.
Недавно, когда тёти пошли собирать к обеду клубнику, обе маленькие кузины играли вместе в беседке. Эва держала на руках Фиа-Лису. Фиа-Лиса — Эвина кукла. Когда-то это была очень красивая тряпичная кукла с обтянутым розовым трикотажем тельцем и с золотыми локонами. Но со временем она утратила свой розовый цвет, эта Фиа-Лиса, и стала почти чёрной, а от некогда золотых локонов осталось лишь несколько жалких клочков волос. Но Эва всё-таки любит её, ведь Фиа-Лиса — единственное, что сохранилось у Эвы с тех времен, когда её называли «Золотко моё» и целовали в затылок.
Протянув свою тоненькую ручку, Берит ухватила Фиа-Лису за один из её реденьких клочков волос.
— Ку-кла-по-ган-ка, ку-кла-по-ган-ка! — громко и презрительно пропела она.
И тут Эва так вмазала ей, что обе тётки сразу же примчались на помощь, услышав оглушительный рёв малышки Берит.
Тётя Грета крепко схватила Эву за руку и потащила её в зелёный павильон, используемый теперь как сарай, где и оставила среди леек, граблей и прочих садовых принадлежностей.
— Посиди-ка ты здесь, маленькая мерзавка, пока не одумаешься, — сказала она, запирая Эву на замок.
Берит тут же перестала плакать и самодовольно ухмыльнулась. А Эва горько рыдала в старом садовом павильоне. Фиа-Лису тётя Грета вырвала у неё из рук. И теперь кукла лежала на дорожке сада, грустно глядя в синее небо.
— Ку-кла-по-ган-ка, ку-кла-по-ган-ка, — злобно повторила Берит, наступая ногой в сандалии Фиа-Лисе на живот.
