Придя домой, Мартин перекинулся парой слов с прикорнувшим в тени кустов Гордоном и поднялся на второй этаж. Синтия, как обычно, уютно устроилась на подоконнике и почти не обратила внимания на Мартина, удостоив лишь ленивым взглядом и недовольным урчанием.
– Надеюсь, тебя кто-нибудь покормил, – проворчал Мартин. – А если проголодаешься, то придешь и попросишь. В конце концов, я один, а вас двое.
Он прошел в свою комнату и устало опустился на широкую кровать. Прямо перед ним висела на стене картина. На ней была изображена обнаженная женщина на фоне голубого неба с плывущими по нему белыми облаками. Верхняя половина тела женщины тоже была голубой. Однажды он спросил Джона, что это все означает, но тот улыбнулся и сказал только: «Шедевр ценен тем, что каждый видит в нем что-то свое». Мартин пока ничего особенного не видел, однако картина странно волновала его.
Полежав, он поднялся, принял освежающий душ и переоделся, приготовившись к встрече с Джейн.
Мартин уже сказал себе, что совесть не позволяет ему пользоваться создавшимся положением. Напомнил, что на первом месте поимка Сантьяго и лишь на втором… все остальное. После этого аутотренинга он пришел к печальному выводу, что быть копом и джентльменом одновременно почти невозможно. По крайней мере, попытка проделать такой фокус потребует от него громадных затрат душевной и физической энергии.
Джейн была в гостиной.
– Успели отдохнуть? – поинтересовался Мартин, направляясь к креслу. – Телевизор посмотреть не хотите? Сегодня фильм с Ингрид Бергман.
– Да, «Касабланка». Но я видела его раз пять, – сдержанно ответила она, поглаживая лежавшую рядом Синтию. – К тому же мне больше нравится Кэрри Грант.
Мартин кивнул, мысленно отмечая, что Джейн держится настороженно и скованно. Похоже, она тоже приняла некое решение, и, судя по джинсам и голубой рубашке с подвернутыми рукавами, в ее планах романтические игры занимают не первое место.
Он понимал Джейн. Прошлой ночью Мартину не спалось. Зная, что Джейн совсем рядом, в другой комнате, помня их поцелуй и желая продолжения, он крутился и ворочался на широкой кровати. Может быть, для нее ночь тянулась так же невыносимо долго? Может быть, она тоже металась на влажной, скомканной бессонницей простыне, шепча его имя?
– Вижу, вы с Синтией отлично поладили, – сказал Мартин, пытаясь найти безобидную тему. – Без Фелисити ей плохо. Прошлой ночью я нигде не мог ее найти. Наверное, нашла какое-то место, напоминавшее о хозяйке, и спала там.
