Он лежал на спине, натянув на голову одеяло, и пытался изменить сюжет собственного сновидения, но Авен нашла щелку, просунула нос под одеяло и шумно задышала Мике в ухо.
— Отстань, — шепнул Мика. — Я не хочу заглядывать в шкаф.
Но чем старательнее он отгонял навязчивые мысли о том, что происходит внутри шкафа, тем сильнее становилось его любопытство. Наконец Мика сдался, понимая, что сон не кончится, пока он не исполнит отведенную ему роль.
— Ладно. — Он с тяжелым вздохом откинул одеяло.
Авен тоже встрепенулась и уселась на краю постели, наблюдая за тем, как Мика на цыпочках подкрадывается к шкафу. Он приложил ухо к дверце и прислушался. Шум не был похож на сердитую возню телеголовастика, это скорее напоминало деловитое шуршание, как будто внутри шло какое-то строительство. Чувствуя некоторое облегчение, Мика осторожно приоткрыл одну створку и ахнул, его легкие наполнились свежим прохладным воздухом, словно он затолкал в рот целую пачку мятной жвачки. Шкаф от пола до потолка был заполнен зеленью, поселившееся в нем пышное растение продолжало расти прямо на глазах. Растение мягко покачивало ветвями, выбрасывая все новые и новые побеги с острыми длинными почками; почки лопались, из них появлялись свернутые в трубочку клейкие листочки, которые тут же раскрывались, словно крылья бабочки. Авен спрыгнула с кровати, подбежала к шкафу, принюхалась и, вытянув шею, ушла в глубину живого шевелящегося куста. Мика последовал за ней. Он шагнул в куст и вдруг, сам не понимая, как это произошло, оказался на четвереньках. Мика взглянул вниз и увидел в серебристом свете луны, что его руки превратились в лапы, такие же, как у Авен, — сильные, когтистые, покрытые короткой бежевой шерстью. Мика стал собакой. Из листвы вынырнула голова Авен, собака тряхнула ушами и игриво тявкнула, словно приглашая Мику поиграть с ней в догонялки, и снова исчезла. Мика расхохотался, прыгнул вслед за Авен… и проснулся.
Он не смог сдержать короткого «ах».
Распахнув глаза, Мика уставился в потолок. Проклятие! На этот раз ему хотелось, чтобы сон продолжался.
Но вместо серебристого света луны комнату заливал тусклый серый рассвет, было раннее хмурое утро. Мика повернул голову на подушке — ни собаки, ни растения, на полу возле шкафа валялись его грязные джинсы. И тут Мика вспомнил: сегодня же суббота! Сердце учащенно забилось, когда он подумал, что за день ждет его впереди: через пару часов они с Одри примут участие в первом туре соревнования, которое накануне объявил КОРД. Он вскочил с постели, быстро оделся, осторожно пробрался мимо дивана, на котором спали родители, и проскользнул на кухню. Стараясь не шуметь, Мика приготовил пару бутербродов, затем вернулся к себе в комнату и улегся на постель Элли. Он жевал бутерброд и разглядывал развешанные на основании верхней кровати картинки с изображением животных. Мике захотелось взять с собой что-нибудь из вещей Элли на удачу, нечто вроде талисмана. Он выбрал любимую картинку сестры — львица, играющая со своими детенышами в тени раскидистого дерева с узловатыми ветвями. Вокруг львов покачивалась высокая золотистая трава, на безоблачном голубом небе сияло солнце. Мика несколько секунд вглядывался в изображение, не в силах поверить, что когда-то подобная красота существовала на самом деле. Затем он аккуратно отклеил картинку и положил в задний карман джинсов, предварительно убедившись, что это именно тот карман, в котором нет дыры. Прежде чем уйти из дома, Мика набрал номер Хелен. Это превратилось у него в ежедневный ритуал, хотя Мика давно перестал надеяться, что Хелен когда-нибудь ответит на его звонок. Про сто ему нравилось слышать ее голос, записанный на автоответчик.
